Апокалипсис. Акт 1 «Герой». Leonardo Threexess
опасности. Но всё же, несколько часов в одной позе даже для такого гиганта, которым стал Алан, это много.
На мостик зашёл Рич с обедом…
– Эй, чем там Тим занят? – повернувшись к Ричи, спросил Алан.
– Так спит. Ты ведь его часов десять назад сменил. Ещё утром. Он поел, чем-то там с Артуром занимался, сын кузнеца же, и потом завалился спать. Разбудить его?
– Не надо, – мотая головой, сказал Алан.
– Ты как тут?
– Рулю. То влево, знаешь, то вправо, – иронично ответил он.
– Шутник хренов. Я ведь серьёзно спрашиваю. Много чего случилось с тех пор, а мы с тобой, вроде как, росли вместе как братья. Никогда тайн не было друг от друга, так-то. И никак не получается остаться наедине, чтоб просто спросить у тебя: «как ты, Ал», понимаешь? – Ричард заметно погрустнел после этих слов.
– Хреново я, Рич. Столько всего навалилось разом. Эта катана меня с ума сводит. Порубить столько народу за несколько минут. И знаешь, я как бы понимаю, что это всё неправильно, что они нам плохого ничего и не сделали. Ну, или, по крайней мере, ничего такого, за что стоило бы их убить. Пришли на службу, чтоб бороться с преступниками, охранять покой Титалана, а тут заявляется какой-то ненормальный и крошит их. У них, наверное, были и дети, и семьи. Но, Рич, я не чувствую груза вины, будто я был создан, чтоб забирать жизни, как будто это моя первопричина появления, – Алан говорил практически без эмоций и смотрел перед собой.
– Я не знаю, что сказать, Ал, – Рич поставил поднос с едой на столик у стены.
– Ещё и Лорен, – Алан сглотнул.
– У вас с ней что-то было?
– В том и дело, что ничего не было. Знаешь, рядом с ней как-то чувствовал что-то новое, что-то светлое. И тут бац. Я убил её. Правда, выбора у меня не было. Либо я, либо она.
– Ал, ты, наверное, лучше сядь, давай поешь, я пока порулю, – Рич подошёл к Алану, и тот тут же отошёл от штурвала, не глядя на Ричарда. – Поешь, сил наберёшься.
– Овощи? – Алан наморщился и скривил лицо.
– Другого нет, мы уже не первый день летим. Мясо съели почти сразу.
– Да скорей бы уже на землю встать, – юноша отодвинул от себя тарелку и облокотился на стол. – Знаешь, когда я в руках катану держу, внутри чувство такое, будто и не я всё это вытворяю. И тело моё не приспособлено для такого, ну, я о реакции и регенерации. Да и вообще, в меня палашами тыкали, а я даже боли не чувствовал.
– Это всё скорей всего из-за маны, я конечно там не присутствовал, но Гроднан и остальные утверждали, что там было целое море маны.
– Возможно, но такое чувство я испытал впервые немного раньше. Ещё до того, как мы улетели из Лондер-Лода. Помнишь, когда я пришёл к тебе…? – Алан выудил из тарелки кусок картошки и сунул себе в рот. – Перед этим я был на пляже, – чавкая, продолжил он. – И там, когда катана почернела, внутри меня было вот что-то подобное.
– Ты, может, не заметил, но когда ты крошил стражу в Титалане, у тебя лезвие меча светилось черным, типа ауры что-то. Или как это объяснить?
– Не видел, как-то