Снайперы (сборник). Владимир Никифоров
это… Наша страна, которую надо любить.
– А ты ее видела?
– Да как же ее увидишь? – смеется Маруся. – Она ж большая!
– А Бог – он еще больше! – говорит Андрей и уходит.
Маруся глядит ему вслед.
– Он что, и впрямь в бога верит?
Дима встает рядом с Марусей, нежно смотрит на нее с высоты своего роста.
– Не думаю. Наука давно доказала, что бога нет. Сейчас такие чудеса в мире происходят, что никакому богу не под силу. Ты радио слушала?
– Про что?
Дима смеется:
– Я вообще спрашиваю.
– Конечно! У нас в деревне радио на столбе, а у дяди Пети есть радиоприемник!
– Представь: в Москве говорит товарищ Сталин, а ты его слушаешь в своей деревне! Разве это не чудо?
– Так это по проводам передают!
– А здесь, на лихтере, какие провода?
– Я вспомнила, мы изучали немного. Это радиоволны!
– Вот! А есть еще электроволны! Например, ты включаешь лампу – и зажигается электрический свет!
– Это я знаю, к нам в деревню тоже скоро проведут электричество.
– Но оно передается по проводам, а скоро будет так: стоит такой же приемник, как радио, и все, никаких проводов. Ты включаешь его, и загораются электрические лампочки. Можно где угодно будет так получать электричество – на полярной станции, на острове, где живут рыбаки!
– А ты почему в рыбаки пошел, а не в институт?
– А мне жизнь повидать захотелось! Что я знал? В школу ходил, музыке учился, с тетей Зиной английским языком занимался, на катке катался, в пионерский лагерь ездил. В армию взяли – тоже ничего не видел, война уже кончилась. А тут такая возможность: себя испытать, свои силы. Да и матери помочь. Говорят, у рыбаков заработки большие.
– Я тоже маме помогать буду. – Маруся вздыхает. – Когда я уже увижу ее.
– Ты приедешь или она приедет к тебе.
– Кто? – смеется Маруся. – Деревня что ли?
Не о матери скучала Маруся, а о деревне своей, словно предчувствовала, что никогда уже не увидит ее: пожалела судьба-злодейка, а погубили руки людские, управляющие громадными машинами. Через пятнадцать лет превратится ее милая быстрая река в мутное, без течения, штормовое море, под волнами которого навсегда будет погребена Марусина деревенька, и даже дом ее не станут вывозить на новое место, посчитают нерентабельным.
Поздний вечер, но еще по-северному светло. Караван делает оборот перед знаменитым порогом, который откроется только с рассветом.
На скалистом берегу бакенская избушка, мачты с шарами и треугольниками.
– Федор Федорович, – кричит шкипер, – давай-ка сплаваем к бакенщику, рыбкой разживемся.
– И я с вами! Сметанки возьму! – встревает Клавдия. – И молочка бы не мешало.
– Да что мы, сами сметанки не возьмем? – возражает шкипер. – Сиди на барже, стереги врагов народа.
Оглядывается на начальника конвоя: ловко, мол, я ее. Начальник конвоя хранит молчание, не поощряющее продолжение разговора в таком направлении.
Шкипер спускает на воду лодку, и они с начальником конвоя плывут к каменистому берегу. Федор Федорович