Обдириха. Анастасия Полярная
в угор, темнеющий на фоне розового заката. Бабы по-прежнему стояли у автобуса, удивлённо смотрели ему вслед и судачили.
– Пусть поездит. Молодой ещё. Пусть повидает, – задумчиво сказал водитель.
Бабы не спешили расходиться. Они ещё что-то обсуждали, но Костя давно их не слышал. Он быстро шёл по дороге, успевая замечать неяркую красоту здешних мест. Стояла белая ночь; в её прозрачном свете к природным цветам примешивалась сиреневая дымка.
Проступавшие сквозь лёгкий туман старинные силуэты деревянных домов, амбаров, бань отдавали лёгкой синевой и рождали ощущение призрачности…
Разлившееся в поднебесье малиновое марево заката висело над дорогой.
«Дом с деревянным конём… Где он?.. А если не пустят?» – думал юноша.
В воздухе стоял назойливый звон комаров, слетавшихся тучами. Комары беспрестанно кусали Костю. Он устал от них отбиваться и делал это почти автоматически. Временами ему казалось, что он к ним почти привык. Мысли его были заняты поиском дома с конём.
«А если не удастся решить вопрос с ночлегом, – расстелю куртку под ближайшим амбаром, лягу и усну, – решил парень. – Вот только эти комары, проклятые комары!»
Свет в некоторых домах ещё горел. Костя уже присматривал, где бы ему расположиться, как вдруг заметил лежащие на земле этюдники.
«Ура! Здесь братья-художники. Значит, ночлег и горячий чай обеспечены, а может, у них найдётся даже средство от комаров».
Забора не было.
Костя поднял голову. Старинный бревенчатый дом с резным изящным конём на крыше гордо и величаво возвышался на фоне светлого, но плотного, словно «мастихинового»[3], как определил про себя Костя, северного неба. Он постоял, держась за металлическое кольцо, вдетое в низенькую дверь, ощущая приятный холодок металла. Повернул кольцо и негромко постучался.
Александра Фёдоровна собиралась ложиться спать, когда в дверь постучали. Неожиданные гости были в её доме обычным явлением, поэтому она нисколько не удивилась, когда на пороге появился худощавый паренёк в надвинутой на лоб бейсболке, в джинсах, с походной сумкой за плечами.
– Как звать-то тебя? Проходи. Сейчас чай пить будем. Только сняла самовар недавно. Сегодня салатом обойдёмся, а уж завтра я тебя накормлю как следует. У меня здесь художники заезжие жили. Уезжают завтра. Последнюю ночь поработать хотели. Ночной пейзаж. Студент?
– Студент.
В доме было тепло и сухо. А главное, не было комаров. Чем-то пахло. Это было что-то знакомое, знакомое до боли, из детства. Это был не запах дерева, не молока, не воды, не старых сухих обоев… Но чего-то родного: запах жилья, окружённого теплом и заботой.
– Помолись вот здесь, – хозяйка указала на иконы, расположенные в красном углу. – Завтра в монастырь пойдём с утра на службу. Ты ведь пойдёшь с нами?
На Костю внимательно смотрела невысокая круглолицая женщина лет пятидесяти, в очках, с зачёсанными в пучок русыми волосами и морщинистыми пухлыми руками. Она говорила неторопливо, ласковым голосом, а в конце как бы запевала фразу,