Мы серые ангелы. Василий Кузьменко

      Прохор парил над землёй. Это ощущение полной свободы. Под ним метрах в ста проплывали зелёные поля и луга. Несколько взмахов крыльями, и он ускорял своё движение. Он сложил крылья и спикировал вниз, земля понеслась навстречу. Расправив свои большие, метра по два, крылья Прохор снова взмыл в небо. Солнце садилось, и теперь он точно знал, куда летит. Впереди открылось Бородинское поле. Сражение уже закончилось, и всё поле было усеяно телами солдат. Прохор ещё никогда не видел столько обезображенных войной людских тел, и этот ужасный запах распоротых человеческих животов и свежей человечьей крови. В фильмах это всегда остаётся за кадром, но, когда видишь воочию, это просто непередаваемо, до тошноты ужасно.

      По полю бродили солдаты, искали раненых. Прохор долго выбирал место, но потом уселся на мёртвого солдата даже непонятно какой армии. Он очень хорошо знал, кого ему предписано спасти. Он сидел рядом и ждал, когда уйдёт похоронная команда. В ожидании Прохор стал осматриваться. На поле кроме похоронных команд и санитаров он увидел несколько чёрных и белых ангелов. Они тоже делали свою работу. Судя по всему, из серых ангелов сегодня Прохор был один.

      Наконец похоронная команда ушла, и Прохор увидел того, кому он должен был помочь. Солдат лежал на боку весь залитый кровью. Рядом с ним на земле лежали его кишки. Он умирал. Прохор перевернул его на спину, достал из-за пояса фляжку и налил несколько капель ему в рот. Солдат открыл глаза и еле слышно прошептал: «Ну, всё, кажись, ежели ангел при мне, значит, отмучился Фролка, Боже, как же мне больно». Прохор молча неуловимым движением заправил кишки солдата в брюховину и обильно полил их из фляги. Солдат всё ещё молился.

      Прохор знал, что он невидим для живых, но солдат Фролка уже почти умер и поэтому видел его, он нагнулся над ним и тихо сказал: «Фрол, ты будешь жить, тебе повезло, вернёшься с войны к жене и нарожай с ней побольше детишек». Фрол закивал головой и забормотал: «Спаси и сохрани, ежели ангел со мной, так и сделаю, она у меня баба молодая, справная, скока получится, столько и зробим…» – продолжал бормотать Фрол, только теперь он уже не видел Прохора, значит, ожил.

      Прохор, взмахнув крыльями, взмыл вверх, улетая с этого страшного поля. Он ощущал лёгкость всего своего существа от полёта и от выполненного какого-то своего, внутреннего долга.