Война миров. В дни кометы. Герберт Уэллс
Особенно заинтересовали меня три черных гиганта, расхаживавшие при блеске пожарища около песчаных ям.
Они, казалось, были чем-то заняты. Я недоумевал, что они там делают. Неужели это одухотворенные механизмы? Но ведь это невозможно! Очевидно, в каждом из них находится марсианин и управляет им. Я стал сравнивать их с нашими машинами и в первый раз в жизни задал себе вопрос: какими должны казаться разумному, но менее развитому, чем мы, существу броненосцы или паровые машины?
Гроза пронеслась, и небо очистилось. Над дымом пожарища блестел, как булавочная головка, Марс.
Какой-то солдат залез в мой сад. Я услыхал легкое царапанье по забору и, пробудившись от своего оцепенения, увидел человека, перелезавшего через частокол. При виде другого человеческого существа мой столбняк сразу прошел, и я быстро высунулся в окно.
– Тсс… – прошептал я.
Он в нерешительности уселся верхом на заборе. Потом перелез и, согнувшись, прокрался через лужайку к углу дома.
– Кто там? – шепотом спросил он, стоя под окном и глядя вверх.
– Куда вы идете? – спросил я.
– Я и сам не знаю.
– Вы хотите спрятаться?
– Да.
– Входите в дом, – предложил я.
Я спустился и впустил его. Потом снова запер дверь. Я не мог видеть его лица. Он был без фуражки, мундир был расстегнут.
– Боже мой! – воскликнул он, когда я впустил его.
– Что случилось? – спросил я.
– И не спрашивайте. – Несмотря на темноту, я заметил, что он безнадежно махнул рукой. – Они смели нас, просто смели… – повторял он.
Почти машинально он вошел за мной в столовую.
– Выпейте виски, – предложил я, наливая ему порядочную порцию.
Он выпил. Потом опустился на стул перед столом, положил голову на руки и в волнении начал всхлипывать, как ребенок. Забыв о своем недавнем припадке отчаяния, я с удивлением смотрел на него.
Прошло довольно много времени, пока он наконец совладал со своими нервами и смог отвечать на мои вопросы. Он говорил отрывисто и путано. Он был ездовым в артиллерии и попал в бой только около семи часов. В это время стрельба на пустыре была в полном разгаре; говорили, что первая партия марсиан медленно ползет ко второму цилиндру под прикрытием металлической брони.
Потом эта металлическая броня превратилась в треножник, в ту первую военную машину, которую я увидел. Орудие, при котором он находился, было выставлено около Хорзелла для обстрела песчаных ям, и его прибытие ускорило развязку. Когда ездовые с лафетом отъезжали в сторону, его лошадь оступилась и упала, сбросив его в яму. В ту же минуту пушка сзади взлетела в воздух вместе со снарядами.
Все было охвачено огнем, и он очутился погребенным под грудой обгорелых мертвых тел людей и тушами лошадей.
– Я лежал тихо, – рассказывал он, – полумертвый от страха. На мне лежала передняя часть лошади. Они нас смели. А запах! Боже мой! Точно пригорелое