Белый шайен. Длинный Нож из форта Кинли. Их мечтой была Канада. Золото гор Уичита. Токеча. Сергей Дмитриевич Юров
ожидая от разведчиков знака, что все нормально. Но через минуту на опушке показался лишь один из них и не проскакав и десятка ярдов, свалился с лошади с длинной стрелой в спине. Пока мы в замешательстве торчали на месте, переглядываясь и задавая вопросы, из рощи внезапно вырвалась лавина кавалеристов с дюжиной следопытов из племени кроу, которые, потрясая луками, испускали дьявольские вопли. Первым же залпом из карабинов Длинные Ножи уложили дюжину индейцев военного отряда. Оставшиеся в живых запаниковали и начали отступать. Я тоже потерял голову. Сначала пришпорил Маркиза, затем остановился, выхватил спенсер и хотел было открыть из него огонь.
«Боже. – пронеслось в мозгу. – Что я делаю? Я же белый человек! Это мои сограждане».
Я воткнул карабин в чехол и в растерянности глазел на приближающиеся эскадроны. Стрельба не прекращалась, и пули свистели в убийственной близости от меня. Слышался громкий рев:
– Бей красноко-о-о-жих!
В это мгновение раздался голос Чарли Бента:
– Джо, скачи с Голубой Птицей за нами!
Я оглянулся: он и Лаура гнали лошадей по обратной дороге, махая мне руками. Испуганная девочка была рядом. Ее норовистый гнедой жеребец, закусив удила, вставал на дыбы и бил в воздухе передними ногами. Я опять посмотрел на атакующих солдат, и тут до меня дошло:
«Какой же я для них белый человек в этой тетонской одежде?! Да они изрешетят меня пулями Только за то, что я ехал вместе с военным отрядом».
Это было горькой правдой. Мне ничего не оставалось, как спасаться бегством вместе с Голубой Птицей. Но этот норовистый жеребец индеанки! Она не смогла с ним справиться и вместо того, чтобы поскакать назад, он понес ее в сторону. Я погнал Маркиза следом, надеясь догнать жеребца и повернуть его в нужном направлении. Я понял, что нас ждут трудные испытания, когда увидел, как не менее десятка кавалеристов устремились в погоню за нами.
Уже первые ярды бегства ясно показали, что я не прогадал в выборе четвероногого друга. Маркиз летел как на крыльях, мили две он преодолел с поразительной легкостью, словно проглотил. Мне даже приходилось его сдерживать, чтобы скакать рядом с гнедым Голубой Птицы. Не сумев на полном скаку заставить гнедого повернуть в нужную сторону, я оставил его в покое, понадеявшись на то, что избранная им дорога окажется для нас счастливой. Однако местность была холмистой, и на одном из спусков отчаянно цеплявшаяся за поводья девочка не выдержала нагрузки. Ее выбросило из седла, и она покатилась по крутому склону.
Я понимал, что любая задержка осложнит наше положение до предела. Но разве я мог оставить девочку в беде, скача себе и дальше по дороге спасения? Конечно же, нет. Тут речь шла о простой порядочности.
Оправившись от падения, Голубая Птица в нерешительности стояла у подножия холма, бросая взгляды то на меня, то на удалявшегося гнедого жеребца. Мне нужно было подхватить ее и скакать на Маркизе прочь. Жаль, что не успел. Когда я приблизился к ней, на вершине холма появились преследователи с карабинами на