Стеклянная любовь. Книга 1. Алексей Резник
Молодец, красавица! Так его!.. – со всех сторон раздавались крики одобрения на сотнях мертвых языков и наречий, пока тушивший в сугробе голову Сабалу смешно дрыгал ногами, обутыми в оленьи ичиги, богато украшенные бисерными узорами.
– Дай я его угощу своей булавой! – раздухарился вдруг заметно повеселевший Илья Муромец и, подняв утыканную острыми массивными шипами круглую железную дубинку, сделал шаг по направлению к Сабалу, намереваясь вбить его с одного удара в сугроб так, чтобы остались видны одни ичиги. Деду Морозу и Даждьбогу на себе пришлось испытать – на что может оказаться способен, хотя и раненый, но, тем не менее, именно былинный русский, да к тому же, изрядно подвыпивший, богатырь. Они буквально повисли на богатырских руках, горизонтально поднятых для неравного боя с ненецким божком.
– Илья! – грозным голосом принялся увещевать Муромца Дед Мороз. – Весь свет теперь будет знать, что русский богатырь дуреет после двух самоваров самогонки – стыдно!!..
Вроде бы до Ильи дошел справедливый смысл сказанных слов, и он милостиво дал себя успокоить, тем более, что у ворот постоялого двора возникли какой-то странный шум и нездоровое оживление. Несчастный Сабалу перестал быть центром всеобщего внимания – все зрители повернули головы к гостеприимно раскрывавшимся входным воротам…
…Это на широкий, и без того уже загаженный, двор Подлой Корчмы, попирая самые номинальные правила такта, простужено трубя гибким подвижным хоботом и злобно сверкая рубиновыми глазками, сбив одним ударом массивных золотых бивней створки ворот с петлей, входил широким уверенным шагом огромный, черный, как антрацит, африканский слон. На широкой спине слона, недальновидно уверенные относительно собственной безопасности, в роскошном хаудахе, сверкающем множеством драгоценных украшений, обернутые в леопардовые шкуры и страусиные перья, восседали три толстых надменных негра, по черноте кожи нисколько не уступающих своему слону. Безусловно, что в ушах и широких ноздрях негров висели тяжелые золотые кольца, а на всех десяти пальцах рук красовались многокаратовые перстни, искусно изготовленные из алмазов, изумрудов и сапфиров Центрально-Африканского нагорья. И мало, кто заметил, какой дикой непримиримой ненавистью вспыхнули рубиновые глазки большого черного слона при виде трехгорбого красного верблюда…
…– Все – уходим! – решительно, как отрубил, сказал Даждьбог. – На этих черных дьяволов любоваться нам совершенно излишне и недостойно нашего звания славянских Богов.
Акапист лукаво усмехнулся в усы и бороду, но спорить с Даждьбогом не стал, и они вошли, наконец, внутрь Подлой Корчмы.
Там оказалось довольно тепло. В бревенчатых стенах через каждые три метра торчали сильно чадившие жировые лампы, дававшие длинному коридору тусклое красноватое освещение. Из-за сильного чада и запаха прогорклого тюленьего жира у привыкших дышать свежим морозным воздухом Деда Мороза и Снегурочки сразу же неприятно зачесалось в ноздрях и запершило в горле.