Высота смертников. Сергей Михеенков
в сторону вырубок. Он увидел свой след. Потом другой. Обогнул его. Оглянулся на деревню. Торчали закопченные металлические трубы. Некоторые из них дымились. Собак, сволочи, постреляли, стиснул зубы Иванок, вдруг поняв, что его беспокоило в только что оставленной им родной деревне – тишина. Он вспомнил улыбку Шуры. И скорчился, будто от внезапной боли, пронзившей его насквозь, упал на колени, заплакал.
– Шурочка, Шурочка… Ты потерпи… Потерпи… Я за тобой приду. Приду. Вот увидишь. Я за тобой приду, куда бы тебя ни угнали. Всё переверну… Всех перебью… Перестреляю…
Он вскочил на ноги, протёр от снега затвор винтовки, продул планку прицела. Надо было искать Зинаиду и Прокопа. Он отыскал их след и вскоре обнаружил, что по нему прошли ещё два следа. В солдатских сапогах. Значит, полицаи пошли не по его следу, а по следам Зинаиды и Прокопа. Двое… Шли торопливо.
Возле вырубок старый след Иванка уходил вправо. Но полицейские пошли по другой тропе.
Иванок быстро бежал по неглубокому снегу, стараясь передвигаться как можно тише. Иногда резко останавливался за деревом или присаживался за кустом, всматривался в лесные просеки и проймы редколесья, прислушивался. До землянки оставалось шагов сто, когда он услышал голоса. Разговаривали тихо. Послышался смех. Смех нехороший. Невесёлый. Злой. Так сильный человек ликует над слабым. Дальше Иванок пошёл тише, держа винтовку наготове. Вскоре он их увидел. Двое полицейских стояли возле землянки. Потом один из них ушёл в сторону оврага. Зинаида стояла на коленях и плакала. Полицейский что-то ей говорил.
Иванок знал, что по дорожной просеке он не может идти скрытно, но, если свернуть в лес и дальше продвигаться, прячась за кусты, тоже можно наскочить на сушину, и его тут же обнаружат и откроют огонь. По утоптанной дорожной колее идти было надёжней. Ещё двадцать шагов, определил он себе расстояние для верного выстрела, и можно стрелять. Шесть, семь, восемь… Спина полицейского была хорошей мишенью, но до неё оставалось ещё шагов девяносто. Слишком далеко. Он может промахнуться. А фактор внезапности, как учил дядя Кондрат, надо всегда использовать на сто один процент. Он шёл и мысленно торопил свои шаги: одиннадцать, двенадцать… Зачем здесь задержалась Зинаида? Надо было уходить в лес. Они бы туда, в дебри, не пошли. Он крался, как рысь, одновременно улавливая и оценивая все посторонние звуки. Потому что звука собственных шагов он не слышал – их не было. Двадцать два, двадцать три… Хватит. Он остановился, замер. И в это время Прокоп, сидевший возле Зинаиды, вскочил, схватил берёзовый кол и кинулся на полицейского. Тот засмеялся и вскинул винтовку. Всё, медлить больше нельзя. Он совместил мушку с прорезью прицела. Геометрия углов и линий была совершенной. Всё мгновенно совпало и замерло в ожидании единственного его движения. Чёрная спина вздрогнула, будто ответив на плавное движение его указательного пальца, и поплыла в сторону. Есть!
Иванок присел и переместился правее, укрывшись за заснеженным кустом ивняка. И в это время из оврага показалась голова