Революция, или Как произошел переворот в России. Дмитрий Николаевич Дубенский
переворот, произведенный из патриотических целей под руководством Государственной думы. Так, например, заголовок в лондонской газете «Таймс», зачастую воспринимаемой как полуофициальный орган министерства иностранных дел Великобритании, приветствовал эти события как «победу в военном движении», и редакторский комментарий пояснял, что «армия и народ объединились, чтобы свергнуть силы реакции, которые удушали народные стремления и связывали национальные силы».
Исследователь Роберт А. Уорт в своей книге «Антанта и русская революция» по этому поводу пишет: «Своевременность революции была особенно отмечена Соединенными Штатами, в то время как раз готовившимися к крестному походу с целью «обезопасить мир для демократии». Хотя вряд ли Америка вступила в войну в результате свержения царизма /…/ Почти все без исключения американские газеты и журналы приветствовали новую Россию и продолжали это делать еще долго после того, как в британскую и французскую прессу стали проникать критические замечания. Для бостонской “Транскрипт” революция была “кошмаром, вскормленным грудью либерального мира”, тогда как далласская “Ньюс” выражала чувства нации, заметив, что революция “дает политическое и духовное единение союзу противников Германии, которого до сих пор недоставало по той причине, что демократия находилась в одной лиге с автократией”».
Известный английский государственный деятель Уинстон Черчилль (1874–1965) позднее писал в своих мемуарах о Первой мировой войне и российском императоре:
«Ни к одной стране судьба не была так жестока, как к России. Ее корабль пошел ко дну, когда гавань была в виду. Она уже перетерпела бурю, когда все обрушилось. Все жертвы были уже принесены, вся работа завершена. Отчаяние и измена овладели властью, когда задача была уже выполнена. Долгие отступления окончились; снарядный голод побежден; вооружение притекало широким потоком; более сильная, более многочисленная, лучше снабженная армия сторожила огромный фронт; тыловые сборные пункты были переполнены людьми. Алексеев руководил армией и Колчак – флотом. Кроме того, – никаких трудных действий больше не требовалось: оставаться на посту; тяжелым грузом давить на широко растянувшиеся германские линии; удерживать, не проявляя особой активности, слабеющие силы противника на своем фронте; иными словами – держаться; вот все, что стояло между Россией и плодами общей победы.
…В марте царь был на престоле; Российская империя и русская армия держались, фронт был обеспечен и победа бесспорна.
Согласно поверхностной моде нашего времени, царский строй принято трактовать, как слепую, прогнившую, ни на что не способную тиранию. Но разбор тридцати месяцев войны с Германией и Австрией должен бы исправить эти легковесные представления. Силу Российской империи мы можем измерять по ударам, которые она вытерпела, по бедствиям, которые она пережила, по неисчерпаемым силам, которые она развила, и по восстановлению сил, на которое она оказалась способна.
В