Очи познания: плоть, разум, созерцание. Кен Уилбер
наука редуцировалась до сциентизма, отказавшись признать реальность любых данных вне сенсибилии. Это и есть то, что сегодня называется «преступлением Галилея» (термин, вероятно, звучащий несправедливо по отношению к этому человеку, в намерения которого никогда не входило создание подобного уродливого редукционизма). И хотя нам, безусловно, предстоит освободить простор для эмпирико-аналитических исследований, мы не должны никоим образом ограничивать свое познание исключительно этой областью. Ибо следующей в иерархии познания является исследование интеллигибилии.
Те же самые три абстрактных принципа действуют и при сборе достоверных лингвистических, ноэтических[63] или ментально-феноменологических данных, хотя, разумеется, действительно применяемая методология очень отличается, ведь предметная область здесь – интеллигибилия, а не сенсибилия. «Вещи», которые мы здесь рассматриваем, это мысли (их структура и их форма) в том виде, в каком они непосредственно предъявляют себя внутреннему ментальному оку.
Возьмем в качестве первого примера сферу математики, ведь и в ней мы находим все те же три базовых компонента. Как отмечает Дж. Спенсер Браун: «Основная форма математического общения – это не описание, а предписание [компонент № 1]. В этом смысле оно сопоставимо с практическими формами искусства, такими как кулинарное, в котором вкус пирога, хотя его буквально и нельзя описать, можно донести до читателя в форме набора предписаний, называемых рецептом… Даже естественные [то есть эмпирико-аналитические] науки, судя по всему, зависят от предписаний. Профессиональная инициация человека как ученого состоит не столько из прочтения соответствующих учебников [хотя это также является предписанием], сколько в следовании предписаниям, таким как „посмотрите в этот микроскоп“ [как в примере, данном в первой главе]. Но среди людей [эмпирической] науки в порядке вещей, посмотрев в микроскоп, затем описывать друг другу увиденное [при помощи ока плоти; № 2] и обсуждать это между собой [№ 3], и писать статьи и учебники, описывающие увиденное. Сходным образом среди математиков в порядке вещей после того, как каждый выполнил определенный набор предписаний [например, представьте себе две бесконечно длящиеся параллельные линии; представьте себе поперечное сечение трапеции; возьмите квадрат гипотенузы и т. д.; № 1], описывать увиденное [при помощи ока разума; № 2] друг другу и обсуждать это [№ 3], а затем писать учебники, описывающие обнаруженное. Но в обоих случаях описание зависит от набора предписаний, которые сначала выполнили, и вторично по отношению к нему».[64] Огромное различие, как мы уже отметили, состоит в том, что в эмпирических науках данные (или их последствия на макроуровне) можно увидеть или пережить на опыте при помощи ока плоти (или его продолжений); в рациональной феноменологии, включая и математику, сами данные можно увидеть и пережить на опыте лишь
Ноэтический (англ.
Brown, G.