Сено. Александр Венгеровский
даже руками всплеснул:
–Что ж вы мне раньше не сказали!? Я ж сам на сенокосе работаю!
–С каких это пор? Ты что ушёл из мастерской?
–А! Там делать нечего. И заработка нет. А на сенокосе я себе хоть сено заработаю. И вам стог поставлю. Вы бы раньше сказали, я б уже поставил.
–Ну хорошо, Андрей, раз у тебя есть такая возможность, то сделай. А я потом выпишу в конторе…
–Вы что! На фига!? Что у вас деньги лишние?! Литра два ребятам поставите и хватит. Да я уже три недели кошу. Надо же! Если б я знал! Давно б ребятам сказал: «Так и так, Марье Андреевне надо накосить». – «Всё, Андрюха, будет сделано! Какой разговор!».
–Да я ведь не знала, что ты на сенокосе, и что у тебя такой авторитет. Может и сейчас ещё не поздно?
–Не поздно, конечно. Я специально пришёл узнать, чем могу помочь. Вы сказали – всё! Не вернусь в мастерскую, пока не поставлю вам стог. Сто центнеров хватит?
–Ты что! Хватит, конечно.
–Всё, договорились! Вы же меня знаете, раз я сказал…
Андрей ещё долго говорил об одном и том же: что сильно её уважает, что помнит, как она им с сестрой помогала после смерти матери, пенял, почему она раньше к нему не обратилась, хвастался, как ребята его в бригаде слушаются, и ещё раз десять поклялся, что не вернётся в мастерскую, не поставив ей стога сена.
И хотя Андрей сильно утомил её пьяной болтовнёй, на душе у неё полегчало: не надо никуда ходить, просить Стрельникова, ездить на бригаду, упрашивать алкашей, сулить им бутылки. Андрей всё сделает и, кажется, на него можно положиться.
Андрей стал, наконец, собираться, а она почему-то решила поучить его уму-разуму:
–Андрюша, послушай ты меня, хватит тебе эту водку пить.
–Нет, Марья Андреевны, бросить пить мне никак нельзя. Тогда мне жить будет скучно. Когда я выпью, мне мир кажется радужным, а когда трезвый – всё кругом серо, и сам я какой-то… ничего не значащий.
Через две недели Марья Андреевны решила, что срок прошёл достаточный, пора поинтересоваться, что там стог, стоит уже? Пошла к Андрею, а он говорит:
–Пока ничего не получается. Целыми днями для совхоза косим. Но вы не волнуйтесь, раз я обещал…
Потом она встретила его в середине августа. Он поведал, что накосил с ребятами сено, скопнил, но ночью эти копны кто-то увёз, в общем, украли.
Андрей был трезв, мир был сер, и он в этом мире ничего не значил.
Она поняла, что он тяготится своим обещанием и пожалела, что положилась на него.
А через несколько дней он сам пришёл и сказал:
–Марья Андреевны, вы меня простите, я не могу вам сено заготовить: меня из совхоза выгнали. Я на «ешке» – ну на самоходной косилке – в КАМАЗ врезался. В общем, пьяный был и вместо муфты на газ нажал.
–Ну что ж, – только и смогла сказать.
–Вы не думайте, я б сделал сено, но мне такую старую «ешку» дали, я только и делал, что ремонтировал.
–Ладно, не оправдывайся, не получилось, так не получилось, – а про себя подумала как дедушка Каширин: «Эх, вы-ы-и!»
Спохватилась