Петербургские ювелиры XIX – начала XX в. Династии знаменитых мастеров императорской России. Лилия Кузнецова
его, старшей принцессе их дома, причем допускается, разумеется, делать изменения в форме и фасоне их, по личному усмотрению. <…> По смерти всех наследников всех моих дочерей, мои бриллианты достанутся, на тех же условиях, законным наследникам моих сыновей».[84]
Особым пунктом вдовствующая императрица оговорила: «Я желаю, чтобы каждый из моих детей сделал себе кольцо или перстень с моими волосами и с вырезанным на нём числом моей кончины. Надеюсь, что они будут постоянно носить их в память горячо любившей их матери».[85]
Бриллиантовая корона Марии Феодоровны, стоившая 48 750 рублей, поступила в Кабинет 22 января 1829 года, чтобы потом, «в своё время», сделать «убор для великой княжны Ольги Николаевны».
Однако дочерям великой княгини Екатерины Павловны от второго брака с вюртембергским королём Фридрихом-Вильгельмом I – ни старшей принцессе Марии-Фредерике-Шарлотте (1816–1887), вышедшей впоследствии замуж за графа Альфреда Нейперга, ни младшей Софии (1818–1877), взошедшей с мужем Вильгельмом III на трон Нидерландов, – любимая бабушкина диадема, видно, не приглянулась. Зато дивную тиару «из шести колосьев, в средине белой Сапфир и тридцать семь мелких груш Индейской грани» не преминули сразу же присоединить к русским коронным бриллиантам.[86]
А вот детям великой княгини Елены Павловны, великому герцогу Паулю-Фридриху Мекленбург-Шверинскому (1800–1842) и его сестре Марии-Луизе (1803–1862), окончательно осиротевшим ещё в 1819 году после ранней смерти отца, очень нужны были деньги. Потому-то не только сапфировый, рубиновый и бирюзовый гарнитуры скончавшейся русской вдовствующей государыни, но и заботливо ею отписанные внучатам бриллианты, жемчуга и цветные камни, были уже 7 февраля того же 1829 года куплены за 210 830 рублей.[87]
Через полторы недели, 25 февраля все три убора доставили в Императорский Кабинет. Но пролежали они там совсем недолго. Дольше всего среди казённых вещей задержался рубиновый гарнитур супруги Павла I, предназначавшийся одной из дочерей Николая Павловича.
В Рождественские дни, 26 декабря 1829 года, венценосный деверь порадовал великую княгиню Елену Павловну, владелицу Михайловского дворца, получением как «севинье с одною бирюзою» в 650 рублей и пары прелестных серёг с четырьмя бирюзами в 1200 рублей, так и трёх частей склаважа, первоначально составленного из 64-х штук разной величины бирюзы. Оставшиеся другие три части того же склаважа, также оценённые в 8680 рублей, достались за восемь месяцев до того, 20 мая, отроку-цесаревичу Александру Николаевичу.
Интересна дальнейшая история сапфирового гарнитура, оценённого в 140 100 рублей. В него входили диадема, два склаважа, накладка на гребёнку и пара серёг. И все эти украшения заботливый супруг постепенно подарил обожаемой жёнушке. Вначале, на Рождество 1829 года, 24 декабря, Александра Феодоровна получила от мужа «накладку на гребёнку с пятью сапфирами» (7550 р.) и «пару серёг с двумя сапфирами» (6950 р.). В следующем
Завещание императрицы Марии Феодоровны, 1-го ноября 1826 года // Исторический вестник, 1882, январь, пункт IX. С. 93–94,113–115. (Далее – Завещание—1826.)
Завещание-1826, пункт XII. С. 95, 117.
РГИА. Ф. 468. Оп. 43. Д. 1025, № 606.
Там же. Оп. 5. Д. 230. Л. 6–7 об., №№ 234–238.