Петербургские ювелиры XIX – начала XX в. Династии знаменитых мастеров императорской России. Лилия Кузнецова
сравнению со склаважем 1795 года, сапфировый казался чересчур перегруженным, чему способствовали не только применённые ювелиром два типа медальонов и дополнительные тяжёлые подвески к ним, но и два варианта соединительных звеньев, а также очень сложного рисунка (причём зачастую даже двойные) обрамления центральных камней. Но больше всего меня смущало заключение экспертов ферсмановской комиссии, отнесших создание «сапфирового колье» ко второй половине XIX века.[96]
Теперь же всё связалось воедино: вне всякого сомнения, на фотографии запечатлена работа знаменитого придворного ювелира и оценщика Якова Дюваля, исполненная им в 1797–1801 годах, и к тому же украшают этот эсклаваж, первоначально принадлежавший императрице Марии Феодоровне, супруге Павла I, именно 16 сапфиров. Васильковые цейлонские яхонты удивительно подобраны, восхищая своим интенсивным цветом и размерами. Когда же члены ферсмановской комиссии в 1922 году сравнительно легко смогли вынуть камни из их ажурных оправ и затем взвесить, много на своём веку видевших экспертов невольно поразил вес красавцев-самоцветов: общая масса четырнадцати сапфиров составила 150 каратов, грушевидный панделок сказочной красоты в одной из подвесок весил 15,5 каратов, а обработанный полусферическим кабошоном центральный овальный камень – 159,25 карата.
Как тут не вспомнить придворного врача обожаемой супруги Николая I. Когда Мартин Мандт впервые оказался в 1837 году в спальне августейшей пациентки, он увидел в одном из ларцов, стоящих вдоль стен, роскошные уборы из опалов, рубинов, изумрудов, бирюзы и сапфиров. Каждый гарнитур-«парюру» составляли диадема, серьги, эсклаваж, брошь и браслет, причём «самый красивый и дорогой драгоценный камень комплекта», как заметил немецкий доктор, «помещали в центр ожерелья, чтобы он сверкал на груди первой дамы Империи». Созерцая изысканные украшения императрицы Александры Феодоровны из редкостных сапфиров, Мандту оставалось только удивляться, «как такие поразительно крупные драгоценные камни могут существовать».[97]
Восхитительное ожерелье легко разобрать на отдельные элементы и сцепить при желании по-новому, так как они соединяются друг с другом крошечными петельками и крючками.
Вскоре на обложке случайно мною увиденной брошюрки, посвящённой жёнам русских царей, оказался воспроизведённым портрет императрицы Марии Феодоровны в одном из её «императорских доспехов» (именно так дочери Ксения и Ольга называли парадные уборы венценосной матери).[98] Шею супруги Александра III закрывали две низки крупных бриллиантов, образующих вошедший в моду «собачий ошейник», весьма напоминающий «эсклаважи» середины – третьей четверти галантного XVIII века.[99] Голову венчала похожая очертаниями на кокошник, обрамлённая вверху низкой жемчугов диадема с семью крупными сапфирами, окружёнными «кружевом» из бриллиантов. На корсаже золотистого платья, опушённом кружевом полоски-«берты», красовалась брошь с самым крупным сапфиром, но только она была дополнена сапфировой подвеской в алмазном
Алмазный фонд СССР, М., 1924, вып. 1. С. 38, № 35, табл. XXIII, фот. 32. Проданные сокровища. С. 262. № 35.
Кузнецова, Восемнадцатый век… С. 36, 104, 146, илл. 3.