Восточная мудрость. Омар Хайям

      Жил в Азии Малой подвижник. Речист,

      Учен, родом знатен и жизнию чист.

      Прослышав о нем, я отправился в путь

      С толпою друзей, чтоб на мужа взглянуть.

      Подвижник был рад иноземным гостям,

      Радушную встречу устроил он нам.

      Но много имея богатых жилищ,

      И злата, и нив, был он щедростью нищ.

      Он был в обращенье и ласков, и благ,

      Но пуст был и холоден в кухне очаг.

      Всю ночь он молился, усерден зело,

      Не спали и мы – животы подвело!

      Чуть утро хозяин является к нам

      С приветом, расспросами, с лаской к гостям.

      Меж нас находился один весельчак,

      Который ответил хозяину так:

      «Созвучьем лобзанье лишь мило своим

      Со словом „питанье”, которое чтим.

      Сапог не целуй, но корми, а потом

      Хотя б ты ударил меня сапогом».

      Блажен только тот, кто стяжательству враг,

      А постник бессонный, но черствый – не благ.

      Вот так же татарин на страже стоит –

      Хоть очи бессонны, да сердце в нем спит.

      О да! Святость – в милости. Это усвой,

      А хладная речь – барабан лишь пустой!

      Тот будет блажен, кто взыскует во всем

      Лишь тайного смысла, забыв о пустом.

      Дает лишь идея значенье словам,

      Поступки, слова без идеи – лишь хлам!

      Я слышал, что Тайский Хатэм скакуна

      Имел вороного среди табуна.

      Он легкостью – ветер, а ржанием – гром,

      Мгновеннее молнии в беге своем.

      Он камни разбрасывал из-под копыт –

      Не туча ли вешняя с градом летит?

      Пустыня ему, как вода кораблям;

      За лётом его не поспеть и орлам.

      О щедром Хатэме молва и хвала

      До слуха царя Византии дошла:

      «В щедротах Хатэму подобного нет,

      А лошади равной не видывал свет».

      Сказал царь везиру: «Прекрасна молва,

      Но нет доказательств того, что права;

      Хочу получить я такого коня,

      И если отдаст он его для меня,

      Поверю тому, что высок его сан,

      А нет, так молва – лишь пустой барабан».

      В далекий Йеменский отправлен был край

      Посланник со свитою к племени Тай.

      Над мертвой землею в слезах небосвод,

      Но ветер весенний вновь жизнь ей несет;

      Под ливнем весенним усталый посол

      Со свитою поздно к Хатэму пришел;

      Им злата Хатэм предложил и сластей

      И тотчас коня заколол для гостей.

      Здесь сутки пробыв, до Хатэма довел

      Свое поручение царский посол.

      Услышав об этом, был щедрый таит

      Расстроен, взволнован и духом убит.

      «Ах, раньше о просьбе своей почему ж

      Ты мне не сказал, о мой доблестный муж?

      Здесь только вчера для тебя, о посол,

      Сего быстроногого я заколол.

      В тот вечер