Через время, через океан. Анна и Сергей Литвиновы
Люся же терпеливо произнесла:
– Нам – не насрать. Но Надя здесь ни при чем, разве ты не понимаешь?
Но Егор Егорович лишь еще крепче сжал руку Митрофановой и парировал:
– А кто тогда – при чем?
– Мы знаем кто, – со значением произнесла Люся. И тихо добавила: – И этот человек будет наказан. Только позже. А сейчас давай не будем никому портить праздник.
– Вы действительно знаете? – недоверчиво произнес Егор. – Или, – последовала пренебрежительная ухмылка, – водите меня за нос?
– Послушай, Егор, – холодно сказала Крестовская. – Мы уже сказали тебе: не лезь в наши дела. Мы сами разберемся.
– Да уж. Вы так разбираетесь, что половину дома уже растащили, – усмехнулся секретарь.
А балерина выпрямилась. Стряхнула со своего плеча руку Люси. И надменно произнесла:
– И вообще: поди прочь. Надоел.
Люся же бросилась к Наде, горячо зашептала в ухо:
– Прошу тебя, ни слова никому! Ничего не случилось и ничего не пропало – поняла?..
– Но...
– Все, бегом в гостиную, – оборвала ее домработница. – Перепела готовы. Я сейчас подаю...
Странный получился день рождения.
Гости сидели на своих местах напряженные, настороженные. Все, конечно, слышали вскрик Крестовской из кабинета. И видели, как в кухню пробежала испуганная Надя, и Люсин поспешный бег, и как Егор Егорович почти силком волок Митрофанову на разбирательство...
А после этого всех спокойно приглашают к столу, и балерина объявляет, что произошло всего лишь маленькое недоразумение. Столь незначительное, что о нем не стоит даже говорить. При этом Люся, которая и в начале-то вечера выглядела неважно, сейчас совсем уж похожа на тень, а Егор Егорович сидит за столом мрачнее тучи.
Отнюдь не все участники вечеринки удовлетворились столь сомнительным объяснением. Старухи из поликлиники – те сидели тихо, а вот чиновницы (или кто они там?) из Дома искусств насели на балерину конкретно.
– Лидия! Мы ведь подруги! – увещевала Крестовскую одна из дам по имени Магда Францевна. – Ты просто обязана объяснить мне, в чем дело!
– Лидочка! – вторила ей другая (эту звали Антониной Матвеевной). – Ты у нас, конечно, интеллигентка, старая школа, никому никогда не создаешь проблем. Но иногда просто необходимо обратиться за помощью!
Но балерина упрямым партизаном лишь качала головой:
– Все хорошо, девочки... Все хорошо. У меня просто немного закружилась голова, вот я и попросила Надю, чтоб она вызвала Люсю... А сейчас давайте наконец ужинать.
А когда домработница, покачиваясь от усталости, подала на стол долгожданных перепелов, тетки уже к Наде прицепилась. Особенно та, которую звали Магдой, наседала:
– Мы должны знать, что случилось! Расскажите нам!
Наде скрывать-то было нечего – только разве посмеешь перечить властному взору Крестовской?
Потому ей оставалось лишь пробормотать:
– У Лидии Михайловны спрашивайте.
А потом без аппетита жевать деликатесы, избегать вопрошающего взгляда Влада и твердо клясться