Преторианец. Кентурия особого назначения. Валерий Большаков
пособил Тиридат, переправил к Теренцию Варрону – так правильно звать нашего дядю… Теренций сам из римских патрициев, но с младых лет поставлен Хранителем памирских врат…
– Кем поставлен? – осведомился Сергей, исчерпав ресурс удивления.
– А вот этого мы и сами не знаем! – добродушно ухмыльнулся Гефестай. – Может, этих хранителей – целая куча, а врат – сколько станций в московском метро. И шныряют они по всем временам, присматривают за человечеством, правят историю… Кстати, Тиридат тоже Хранитель. А если бы проводился турнир Парфии по панкратиону, Тиридат запросто бы стал чемпионом. Надо будет ему сказать, пускай бы провел для нас мастер-класс!
– Все это очень интересно, – перебил его Эдик, – но позволю себе напомнить – мы в заднице!
– Тиридат должен нам помочь, – убежденно сказал Тиндарид.
– Да что ты говоришь! – комически изумился Эдик. – Правда, что ли? И что теперь? Сидеть и ждать?
Сергей, ни слова не говоря, поднялся. Сейчас он чувствовал себя гораздо спокойней. Странно, его загружают невероятью, а на душе легчает! Лобанов подпрыгнул и повис на одной руке, цепляясь за решетку.
– Не, – доложил он, – не пролезть. Жердины кожаными ремешками перевязаны, а чем резать?
Он спрыгнул вниз и отряхнул руки.
– Как говаривал мой дед Могамчери, – протянул Эдик: – «Надейся только на самого себя!» Слышь, Гефестай? Ты у нас самый накачанный…
– И что? – подозрительно спросил сын Ярная.
– Попробуй ее сдвинуть!
– Хм…
Гефестай отошел к стене, взял короткий разбег и подпрыгнул, хватаясь за жерди. Уперевшись пятками в стену, он поднатужился и сдвинул решетку, выпрямляя ноги в коленях.
– Ура, – спокойно сказал Эдик.
– Руку! – придушенно рыкнул Гефестай.
Чанба подпрыгнул, хватаясь за опущенную пятерню, и был вознесен наверх, как рыбка маленькая. Рыбки большие – Тиндарид и Сергей – освободились сами.
Наверху был круглый сводчатый зал. Узкие бойницы в толстых стенах цедили свет, скрещивая пыльные лучики на каменном полу. Слева начинала закручиваться винтовая лестница, уводящая на верхние этажи башни кёшк, откуда доносились глухие голоса, а справа висела на мощных петлях дверь, сколоченная из толстых лесин.
Гефестай подергал дверь.
– Заперто, – прогудел он и спросил деловито: – Вышибать?
– Действуй! – сказал Сергей.
Осторожничать было не в его правилах, да и какой толк от «взвешенного подхода», когда выбор прост, как ложка? Тут так – убей или умри! А с чего бы ему помирать? Или ожидать казни?
Гефестай подпрыгнул и ударил по двери обеими ногами. Навесы выдержали, а вот лесины оказались слабы – слетели с петель. Сын Ярная приземлился уже во дворе, за ним выскочили Эдик с Тиндаридом. Последним, щурясь в клубах трухи и пыли, выбрался Сергей. И замер – десятки стрельцов, пеших и конных, натягивали луки, целясь в их четверку. Снова заширкали