Вранье. Жанна Тевлина
с собеседником парой ничего не значащих фраз, а потом они перешли к делу, так как в речи, в целом русской, стало мелькать ключевое слово «шомер», значение которого так волновало Шуру и о котором он не решался спросить.
– Все, бэседер, давай, отец солдатки! Бай, давай, бай! – Боря нажал кнопочку отбоя и заговорил, глядя в зеркало заднего обзора: – Ну, что я могу сказать? Повезло тебе, путешественник. В ем ришон прямо к Аркашке, это на Ремез, обещал помочь.
– Во что?
– Не во что, а когда. В ем ришон, в воскресенье, по-вашему.
– А он даже в воскресенье работает?
– Тут все в воскресенье работают. Это Израиль.
Шура благодарно улыбнулся. Вышло немного криво, и Шура поспешно почесал правую бровь:
– Спасибо, Борь! С меня бутылка.
Боря презрительно фыркнул:
– Нашел чем удивить. Чай, не в совке живем.
Фира сидела прямо, аккуратно накалывала вилкой крошечные кусочки салата оливье и молниеносно отправляла их в маленький ротик. Волосы у нее были ярко-рыжие, коротко стриженные, на руках – малиновый маникюр. Иногда она делала перерывы, откладывала вилку и начинала рассказывать что-то без начала и конца. Шура заинтересованно кивал, но мысли все время возвращались к Лиде, ее мужу, к тому, как его встретили. Все-таки не мог он избавиться от обиды, все понимал, а не мог. Кто ему Лида, в конце концов? Да никто. Так что спасибо, что вообще встретила. И все-таки… Даже домой не пригласили, сразу привезли к какой-то бабке, которую он знать не знает, да и не очень хочет, но которая теперь будет его квартирной хозяйкой. А то у него жилья нет! Он мысленно представил свою квартиру в Москве. Неужели они все забыли? Как сами приезжали, какой культурный шок испытали, как в этот момент необходимо присутствие хоть кого-то мало-мальски знакомого. В принципе, вся программа была ему известна заранее. Лида позвонила за два дня до отъезда и сообщила, что нашла ему временное жилье, очень приличное. Пенсионерка, тихая старушка, ищет жильца в свою двухкомнатную квартиру. Пенсия у нее маленькая, хотя, конечно, с Союзом не сравнить, но все-таки хочется иногда себя побаловать. Сам понимаешь! Шура напомнил, что Союза уже давно нет, но Лида никак не отреагировала на шутку. Как легко он шутил всего три дня назад. Сейчас ему это представлялось невероятным. Лида сказала: «Поживешь пару месяцев, найдешь работу и снимешь себе квартиру».
Он посмотрел на Фиру. Она как раз прожевала очередной кусочек и готовилась к продолжению рассказа. Пару месяцев! Как же выдержать эту пару месяцев?
– Шура, вы ничего не едите.
– Ой, спасибо… Я ем… Знаете, в самолете всю дорогу кормили, как будто в голодную страну едем.
Он громко рассмеялся, а Фира вежливо улыбнулась:
– Вы, наверное, устали? Спать вы будете в спальне. Пока.
– А потом где?
– А потом мы решим. Если вы на работу пойдете. Знаете, я иногда сплю плохо, а потом утром засыпаю. Так вот, чтобы вы меня не будили, я перейду в спальню, а вы будете в салоне. Бэсэдэр?
– Бэсэдэр.
Это первое произнесенное им самим слово на иврите неожиданно его приободрило, и он подумал, что все еще может быть очень даже ничего и никогда не надо бояться