Эхо войны. Дмитрий Заваров
дернулась и снова вывела «Да».
– Глок, знаешь, сколько?
«Нет», – со скрипом медленно вывел грифель.
– Глок, где ты их нашел?
«Черноб» – надпись появлялась медленно: мизинец цеплялся за край блокнота и мешал мертвецу писать, отчего буквы выходили сильно наклоненными влево.
– Ага, – невесело хмыкнул Андреев, – кто бы сомневался. Глок, ориентиры?
Карандаш не двигался.
– Давай, друг, напрягись! Глок, как их найти? – прошептал Андреев, склонившись к самому лицу трупа.
Было в этом что-то противоестественное: живое человеческое лицо, переполненное эмоциями, и почти впритык – гладкая, бесстрастная маска смерти. И когда труп распахнул глаза, я чуть не вскрикнул. Но снова сдержался, только шумно выдохнул. Раздался стук – это карандаш скатился на пол. Мертвая рука неподвижно лежала на блокноте, странно растопырив пальцы.
– Ну вот и все, – медленно разогнувшись, сказал Андреев. – Доброй дороги, Глок. Извини, что так… Пошли, Леха.
Он провел ладонью по глазам трупа, снял с него цепочку с кристаллом, накрыл тело простыней и, забрав блокнот, вышел. Нужно было, наверное, погасить лампу над столом, но приказа такого не поступало. Я поспешил следом за Андреевым.
На улице уселись на лавочку под сенью дуба. Стояла тишина, только медленно сыпались листья по всему парку. Выяснилось, что в расстановке деревьев просматривалась определенная логика: кленовая аллейка уводила влево и дальше шла симметрично забору, точно такой же забор справа был оформлен шеренгой рябин. По центру участка, меж грядок, в шахматном порядке высились разлапистые яблони.
Тучи поредели, свет поменял тональность, стал более теплым. Да и вообще – потеплело. Хотя, быть может, это так казалось после стылой атмосферы морга. Андреев закурил, я последовал его примеру.
– Сука этот Виталий Александрович, – сказал лейтенант зло.
– Кто?
– Да доктор этот, Степанов. Хотя что с него взять…
– А что это за амулет?
– Это тебе знать не надо, – ответил Андреев.
Не надо так не надо – я пожал плечами. Даже и неинтересно, это я просто для поддержания разговора спросил, если уж на то пошло. А лейтенант продолжал молча курить, и дым застревал в его широких густых усах. На рукав камуфляжного плаща опустился дубовый лист, и я в очередной раз отметил, как удачно подобран маскировочный рисунок.
– Слушай, Владимир, где ты этот плащ урвал?
– Тоже хочешь? – хмуро спросил Андреев.
– Факт!
– Нет ничего проще. У фрицев на той стороне реки таких много. Спроси, может, поделятся.
– А ты чего так увял-то? – поинтересовался я, чтобы скрыть обиду.
Андреев покосился на меня, а потом какое-то время молча курил, глядя поверх деревьев – туда, где, плавно забирая влево, уходила за горизонт большая стая ворон. Я заметил, как на его щеке, под кожей, отливающей синевой проступившей щетины, пульсирует, перекатываясь, желвак мышцы. Думал, не ответит, но нет:
– Глок, который