Чудовище должно умереть. Николас Блейк
сравнили данные соседних постов; судя по хронометражу, ни один автомобиль в нашу деревню не сворачивал. Так что можете не сомневаться, мимо полиции и мышь не проскочит.
Надеюсь, мои расспросы не вызвали подозрений. Какое дело убитому горем отцу до всех этих подробностей? Впрочем, едва ли Элдер силен в патологической физиологии. Однако теперь задача кажется мне еще сложнее. С чего я взял, что справлюсь там, где спасовала целая армия полицейских? Легче найти иголку в стоге сена.
Если бы я хотел спрятать иголку, то засунул бы ее не в сено, а в кучу других иголок. Элдер убежден, что, несмотря на малый вес Марти, на передней части автомобиля должна была остаться вмятина. И если бы я сбил ребенка и хотел замести следы, то намеренно врезался бы в ворота или в дерево, уничтожив улики.
А значит, нужно выяснить, не зафиксированы ли в тот злополучный вечер автомобильные аварии. Утром позвоню Элдеру и спрошу.
Черта с два. Полицейские подумали и об этом. Судя по тону Элдера в телефонной трубке, у его сочувствия есть пределы. Учтиво, но твердо он дал мне понять, что полиция не нуждается в советчиках. Все происшествия на дорогах уже проверены на предмет, как он выразился, bona fides[4] – что за надутый болван!
С чего начать? Неопределенность сводит меня с ума. Неужели я воображал, что стоит мне протянуть руку, и я схвачу убийцу? Или у меня начинается мания величия? После утреннего разговора с Элдером я совсем пал духом и, не зная, чем себя занять, решил повозиться в саду, где все напоминает мне о Марти, особенно розы.
Малышом Марти любил топтаться у меня под ногами, пока я срезал цветы для букетов, а однажды оборвал соцветия у пары дюжин роз призового сорта «Ночь» великолепного темно-красного цвета, которые я растил для выставки. Помню, я вышел из себя, хотя даже тогда понимал, что Марти просто хотел помочь. Я вел себя отвратительно, и еще несколько часов после ссоры Марти не мог успокоиться. Нет ничего проще, чем растоптать доверие чистой души! А теперь он умер, и пусть это звучит глупо, больше всего на свете я хотел бы, чтобы в тот день мне хватило мозгов сдержаться. Должно быть, тогда моему сыночку казалось, что его мир рухнул… Черт побери, я совсем раскис, скоро начну записывать по памяти все забавные высказывания Марти. Впрочем, почему бы и нет? Помню, как увидев на лужайке разрезанного газонокосилкой червяка, Марти сказал: «Смотри, пап, червяк похож на поезд». Я еще подумал, что у него острый ум, и в будущем из Марти вырастет поэт, с таким-то даром к метафорам!
Этот поток сентиментальных мыслей был вызван тем, что ждало меня в саду: кто-то срезал у роз макушки. Мое сердце остановилось (фразочка из моего собственного детектива). На миг я решил, будто весь кошмар последних шести месяцев мне привиделся, и погубил цветы Марти, а не какой-то деревенский озорник. Неужели против меня ополчился весь мир? Милосердное Провидение могло бы оставить несчастному несколько роз. Наверное, нужно сообщить об этом «акте вандализма» полиции, но я не в состоянии.
Есть что-то невыносимо напыщенное в звуке собственных рыданий.
Честные намерения