«Товарищ Керенский»: антимонархическая революция и формирование культа «вождя народа» (март – июнь 1917 года). Борис Колоницкий
борьбы с большевизмом военный министр осознал слишком поздно. Однако автор поддержал политику Керенского и призывал своих читателей услышать голос неутомимого «собирателя русской земли». Этот образ «собирателя», заимствованный из традиционного патриотического дискурса, не был характерен для языка большинства социалистов, и вряд ли автор принадлежал к их числу. Очевидно, именно с Керенским Высоцкий связывал надежды на стабилизацию ситуации в стране. И, критикуя военного министра, главную ответственность за развал армии Высоцкий возлагал на «руководящие круги русской демократии», т. е. на лидеров умеренных социалистов, с их неумелыми и самоуверенными действиями[69]. Подобная оценка ситуации могла восприниматься как призыв к министру дистанцироваться от руководящих центров меньшевиков и эсеров.
Подобно другим первым биографам политика, Высоцкий отмечает и крайнюю усталость «больного и изнуренного» Керенского, и воодушевление претендующего на искренность лидера, «великого энтузиаста» и «романтика», оказывающего «почти гипнотическое» воздействие на массы. Автор и этого текста неоднократно указывает на особые отношения вождя и народа, на эмоциональную связь министра и его аудитории: «…навстречу ему несутся взрывы того же вдохновенного восторга, того же ответного энтузиазма, которым охвачен и сам оратор…»; «Народ чувствует Керенского, и Керенский чувствует народ»; «Народ сам “творит Керенского”, сам создает вокруг него атмосферу безграничного доверия и любви, в которой каждое его слово может принимать какую-то библейскую мощь»[70]. Причину же влияния Керенского, подобно некоторым другим его биографам, автор видит не только в искренности политика и его способности «гипнотически» воздействовать на слушателей, но и в настоятельной потребности «народа» иметь сильного властителя: «К тому же в нем самом [в народе] живет тоска по каким-то “Керенским”, по ком-то, кому он хочет поверить, отдать душу, за кем он хочет идти, кому в руки он хочет сам отдать власть, чтобы ей подчиниться»[71]. Такое понимание отношений, складывающихся между лидером и «народом», может быть созвучно тексту Леонидова, но оно уже совсем далеко от народнического канона прославления героев революционного движения в том его варианте, который развивался Кирьяковым.
Осенью того же года Лидия Марьяновна Арманд (урожденная Тумповская, 1887–1931) написала брошюру «Керенский»[72]. Это была последняя биография министра, выпущенная в 1917 году. Арманд принадлежала тогда к правому крылу партии социалистов-революционеров, у нее была репутация «бурнопламенного» оратора, а левые эсеры в мае именовали ее статьи «социал-шовинистическими» и «социал-патриотическими». Иными словами, политически она была близка к Керенскому[73]. Можно предположить, что и упомянутое издание вышло при поддержке со стороны какой-либо организации правых эсеров[74].
Как и другие биографы Керенского, Арманд включила в текст
Там же. С. 7, 11, 18, 19, 20.
Там же. С. 19–20.
Арманд опубликовала ряд брошюр, посвященных педагогике, культурной работе, выступала и как писательница. Но главной ее темой была организация кооперативов и их культурно-просветительная работа, особенно активно Лидия Марьяновна сотрудничала с Московским союзом потребительских обществ. После 1917 года она организовала теософскую школу-коммуну.
Партия социалистов-революционеров: Документы и материалы: В 3 т. / Сост. Н. Д. Ерофеев. М., 2000. Т. 3. Ч. 1: Февраль – октябрь 1917 г. С. 331, 333, 724.
Брошюра Арманд, имевшая партийный эсеровский лозунг «В борьбе обретешь ты право свое», была опубликована в типографии петроградского акционерного общества «Копейка». Однако марки этого издательства на брошюре не имеется. Можно предположить, что брошюра была напечатана в этой типографии по заказу какой-либо партийной группы.