«Товарищ Керенский»: антимонархическая революция и формирование культа «вождя народа» (март – июнь 1917 года). Борис Колоницкий
когда там узнали о казни сына местного директора народных училищ, студента Александра Ильича Ульянова (родного брата нашего “пломбированного” Н. Ленина) за участие его в попытке последних народовольцев казнить… царя Александра III…»[82]. (Нельзя тут не вспомнить стандартные советские жизнеописания Ленина, непременно упоминавшие о судьбе Александра Ульянова как о решающем моменте, определившем дальнейшую жизнь вождя.)
Не все биографы Керенского упоминали о его родителях. В некоторых текстах сообщалось, что его отец в момент рождения Александра был директором гимназии в Симбирске[83]. Богораз-Тан не вполне точно писал: «Отец его… был учителем русского языка в Симбирске, впоследствии директором гимназии в Казани»[84].
При этом никто из биографов Керенского во время революции не указывал, что в 1887 году Ф. М. Керенский получил «генеральский» чин действительного статского советника, а через два года был назначен на должность главного инспектора училищ Туркестанского края. Иными словами, отец будущего министра сделал довольно удачную административную карьеру в Министерстве народного просвещения, что было не слишком полезно для создания революционной биографии Керенского-младшего[85]. (Это также напоминает канонические советские биографии Ленина, в которых делался акцент на «демократическом происхождении» вождя, но не говорилось о чине действительного статского советника, присвоенном И. Н. Ульянову[86].)
В биографиях Керенского, изданных в 1917 году, не писали и о его предках по отцовской линии. Подобно многим другим русским интеллигентам, министр происходил из семьи священников. Можно предположить, что такая родословная не была во время революции особенно полезна для укрепления авторитета политика. Никто из биографов Керенского в 1917 году не упоминал о матери Александра Федоровича – Надежде Александровне (урожденной Адлер), отец которой, офицер российской армии, возглавлял топографическую службу Казанского военного округа[87]. Между тем происхождение матери министра было тогда предметом частных разговоров: одни считали ее немкой, а другие – еврейкой[88]. (Слухи о еврейских корнях Керенского фиксировали в 1917 году, не позже июня, и русские периодические издания[89].) Иностранная фамилия матери и служебное положение деда с материнской стороны не считались факторами, способствовавшими укреплению репутации вождя Российской революции, поэтому, наверное, первые биографы Керенского о них и умалчивали.
В некоторых биографических очерках приводились фотографии Керенского-гимназиста[90]. Наверняка они были переданы издателям либо самим министром, либо его семьей. Тан, явно общавшийся с родными министра или с ним самим, указывал на школьные успехи будущего вождя: «А. Ф. Керенский обнаружил с детства исключительные способности. Он учился в Ташкенте, окончил гимназию первым, с золотой медалью» (и тут вновь нельзя не
Сын Великой Русской Революции Александр Федорович Керенский. С. 3.
Автобиографии Ф. М. Керенского хранятся в разных архивах: Российский государственный исторический архив [далее – РГИА]. Ф. 733. Оп. 225. Д. 203. Л. 19–22 об.; Рукописный отдел Института русской литературы. Ф. 274. Оп. 1. Д. 398. Л. 145.
В некоторых биографиях, впрочем, сообщалось (ошибочно), что Ф. М. Керенский был попечителем учебного округа, а эта должность предполагала и высокое звание, которым в действительности отец будущего министра обладал. См.:
Вместе с тем в некоторых брошюрах и журналах печатались фотографии, изображавшие Керенского-ребенка с матерью: Солнце России. 1917. № 368 (10). С. 3;
Еврейкой считали ее иностранные дипломаты. См.:
Об отношении антисемитов к Керенскому см.:
Солнце России. 1917. № 368 (10). С. 4;