Москва. Дмитрий Пригов
от поспешного рыданья
Становится язык грешней.
И не столь беден, сколь немыслим.
Какою божею слюной
Он лепится на страшной выси? —
Ах, ласточка! Пернатый Ной!
Да под ногтями знак Иеговы —
Куриный царственный помет…
Родимые! Но это слово
Не токмо что с ума сведет!
1111 | 01015 Но это безумство – как ящик по росту! —
Не жаловаться и не уврачевать.
Рядками деревьев вживаются в простынь —
И ужасом трубным их не оторвать.
Обесстрашенный мир умещался на окнах,
Родством и рейсфедером выпит до дна.
Приставленный к дальней сухотке бинокля,
Белел и сводил человеков с ума.
Бескрылые крыши, дома и растенья —
Ревнительный, нищенский глаз и призор.
Но сердце мое, укрепись, как над тенью!
Расправься и выкрои новый простор.
1111 | 01016 Беда какая! За остаток дней
Нам всей землей уже не расквитаться.
И верная погибель тем верней,
Что не уйти, как Лот, и не остаться.
И это ты да я – и весь секрет!
Да честь певца на конкурсе рысистом,
Да насекомовидный свой ответ
Под фонарем растит разлучник истин.
Он прав! Он – сонм! Он подразмерен! Он —
Мой друг! Mein Freund! Мой дорогой! Mein Lieber! —
Он серебрит измученный закон…
Но мы и без того погибли б.
1111 | 01017 Я тоже жил язычеством судьбы,
У страха задирал подолы
И видел гроздья, долы
И зелено-несущие столбы.
И тайны пах душней копны,
И смерти запах сладко-вязкий…
Но кто над вещью отнимал повязку —
Не видит больше глубины.
1111 | 01018 Какой-нибудь Григорий златоустно
Об адском рассуждал огне.
А мне,
А я, быть может, в мир пришел затем,
Чтобы сказать, что уши – лишнее искусство
На камне человечьей головы.
А вы,
А вам приятней слушать про огонь.
Но меня – не тронь!
1111 | 01019 Соль солона, как для домохозяек…
А ведь она