Хрупкие времена (сборник). Валерий Скоров

      За что тебя благодарить?..

      Кормить ты, тварь, должна, поить,

      в постелю подносить вино,

      пред ним во всем твоя вина,

      ещё боготворить и холить

      и ноги мыть, не надо спорить,

      я знаю, что я говорю,

      толпа… тебя я не люблю!

      Даты, паскуда, ублажаешь

      Лишь тело жирное своё

      и архигрязное белье

      единожды в сто лет стираешь,

      сучара,

      по-простому блядь,

      а всепочтеннейше внимать,

      чесать и чистить свою шкуру,

      где кал и колтуны

      так тесно переплетены,

      Что кожи не видать

      ни богу и ни гуру…

      О,ты, бездумная овца,

      Как смеешь ты не замечать творца!

      Его роскошную натуру:

      Волшебный млекего сосца

      Менять на пресный клок сенца,

      иль сдуру?

      Творец на лоскуты кромсает сердце

      и совестью кипит на сорок тысыч герцев,

      страдает животом и мыслит за тебя,

      на плаху и в дурдом идёт геройски для

      Взаимного с тобою пониманья,

      Тебе бы, дрянь, искать его вниманья,

      Улыбку, взгляд и жест его ловить,

      Сдувать пылинки и…

      Любить, любить

      слово царя!

      Не ждал нас этой ночью бусурман,

      и сотни к тихо сделал перекличку,

      уже на стенах крикнул атаман:

      Сарынь на кичку!

      Сарынь на кичку!

      И нам помог предутренний туман,

      дозорный не приметил нашу кичку,

      пока не пробудился ятаган…

      Сарынь на кичку!

      Сарынь на кичку!

      Он припоздал на нас, турецкий гром,

      к воротам мы нашли уже отмычку,

      Бей янычар, ребятушки, на слом!

      Сарынь на кичку!

      Сарынь на кичку!

      Пожалуйте, по части эксидента,

      Знакомтесь, эксперт крупный – это я.

      Вы не понимаете, стреляют в президента,

      А пули, через раз, летят в меня.

      Поехал я в Италию лечиться,

      Иду по Риму, на дворцы гляжу,

      Ну, не везёт, такому же случиться,

      Стреляют в Папу – с дыркой я лежу.

      Кошмарное какое наважденье,

      Бегу в Египет, а Европой сыт,

      Но и на Ниле то же невезенье,

      Меня навылет, а Садатубит.

      В Ливане, Аргентине и Марокко,

      В Иране, да, наверное, везде,

      Преследуемый страшной силой рока,

      Я рвусь на бомбах и тону в воде.

      Меня дубасят пули, травят ядом,

      Как паровоз, пускают под откос,

      Я не стреляю, но, обычно, рядом

      Всегда готов для пули крупный босс.

      Мне надоели Папы, президенты

      И прочая высокая родня,

      У них игра,