Атлантида священная (из действительности доисторических времен). Алсари
толику… А вот если разговор о тех силах, о которых Ган как бы забыл в себе, – то ведь он может их и вспомнить, пожалуй, когда-нибудь, а? Вот то-то и оно.
В общем, окончательного согласия Ган еще не дал. Его и не торопят, собственно. Думают, что ему невыносимо трудно расстаться с прежней верой, молитвами… Знали бы, что он, сколько помнит себя, никогда не понимал, чего от него хотят, когда заставляют обращаться к кому-то, кого он не видит, не слышит и не ощущает, с непонятными, заученными наизусть словами. Ну, конечно, со временем он понял – надо хотя бы внешне соблюдать то, что установлено для его клана, – иначе дороги тебе не будет. Быть как все, понял Ган, – это как пропуск к преуспеванию.
И все же, видно, фундаментальное отрицание Высшего достаточно просвечивало сквозь его слова и поступки, как ни старался он затушевать их показным исполнением на людях всех ритуалов, раз его нынешние покровители и новые друзья, хвала Баал-Богу, нашли случай обратиться к нему. Именно они – и советник Азрула, его будущий тесть, в первую очередь, – открыли ему глаза на то, что без помощи Невидимых Сил невозможно обойтись, если ты, конечно, желаешь жить и повелевать жизнью, а не существовать, как червь, ползая по земле лишь волею Единого, которая, к тому же, оставила тебя…
Ему открыли под страхом смерти великую тайну: многие из атлантов, и их уже большинство, к нынешнему часу до конца прошли свой путь духовного нисхождения, соединившись с человеком, – что, оказывается, являлось целью появления на Земле их божественных предков. Поэтому они отныне принадлежат земным Невидимым Силам и составляют все вместе главную мощь Атлантиды, – а значит, и всего мира. Тем атлантам, которые еще упорствуют в своих, не от мира сего, убеждениях, дается время на осознание гибельности своего пути и шанс на продолжение земного существования – при условии передачи ими своих, признаваемых за божественные, сил и возможностей. Или – или.
Он принял посвящение, пока еще предварительное, и знаком его отныне стал перевернутый полумесяц с диском-кружком между его рогами, символ, означающий соединение божественной пары: Тиннит Пене Баал и Баал-Аммона, Баал-Бога…
Внезапно неистовая сила вошла в тело Гана, который приблизился к статуе бога. Рухнув ниц перед раскрашенным деревянным идолом, являвшим собой чудо искусства, воплотившим земную красоту, Ган подполз к нему по гладкому мрамору, омытому ночным дождем, и припал к его ногам, обливая их слезами восторга и преданности, доходящей до полного уничижения. Он не только не сопротивлялся этой, уже знакомой ему силе, но и призывал ее в себя, и усиливал многократно, все более и более разжигая в себе волны этой силы, наполнявшие его мощью, готовой все крушить.
О великий бог мой!.. – взывал он мысленно, ибо в такие минуты язык его и гортань не слушались его, как бы перекрываемые другой силой, – повели мне все, что пожелаешь, ибо знаю твою цель во мне: ты сотворишь из меня властелина мира, и, обещаю тебе, что ты будешь всегда действовать через меня. И да не произнесет язык