Проклятый род. Часть 1. Люди и нелюди. Виталий Шипаков
изрядно был поднаторевшим. Даже бить не стал, обвил ей шею плетью да малость придушил, а как сомлела, начал расстилать. Платье распорол от подола до горла, оголил бабенку и любуется, по-девичьи небольшие груди, живот упругий лапает, аж слюни распустил от удовольствия. Все, как надо, сотворил насильник многоопытный, только о волчонке позабыл.
Когда пнул его мурза, Иван от боли впал в беспамятство, а как очнулся, видит – татарин маму волочет к костру. Поначалу до смерти перепугался, умишком своим детским порешил, что он ее зажарить хочет да сожрать. Но даже в ту, младенческую пору, – Княжич казаком себя считал и с оружием расставался лишь во сне. В сапожонке под штаниной, чтоб Наталья не увидела да не отобрала, хранился у него кинжал заветный. Иначе назвать клинок сей было нельзя – золотая рукоять драгоценными каменьями усыпана, лезвие недлинное, но прочности и остроты необычайной, ковал его умелец из далекой земли гишпанской. Достался он Ивашке от отца, а тот в бою со шляхетского хорунжего11 добыл. Рванул свои ручонки Ванька, что были связаны узлом, рассчитанным на взрослого мужика, они и выскользнули из веревки. Много раз потом случалось Княжичу ползти, не поднимая головы, чтоб, подкравшись незаметно, вырезать вражеский дозор, но этот, первый, Иван запомнил навсегда. Подоспел как раз в тот миг, когда татарин ноги мамины стройные раскинул и, опустившись на колени, стал штаны снимать, тут и он сообразил, что к чему, и уже не страх, а ярость поселилась в маленьком казачьем сердце.
Чутким нехристь оказался, как только Ванька за его спиною встал, сразу оглянулся. Только так оно, наверно, к лучшему, казаку, пусть даже малолетку, не пристало в спину бить врага. Движимый совсем не детской яростью, парнишка саданул клинком прямо под брыластую харю. Хорошо вошло на обе стороны заточенное лезвие в глотку, лишив мурзу возможности орать. Татарин попытался было на ноги подняться, но Иван схватил его своею маленькой рукой за космы и запрокинул навзничь.
Наталья очнулась от брызнувшей в лицо нечистой крови. Поглядев вокруг своими зелеными глазищами, сразу догадалась обо всем. Мешкать, по дурному бабьему обычаю, не стала, лишь запахнула сарафан с сорочкой, как могла, ухватила сына за руку и побежала прочь от костра. Только баба, она баба и есть, даже если очень умная. Им бы в степь податься да раствориться в кромешной темени, тогда б еще была какая-то надежда на спасение, а она взяла, да на дорогу выскочила.
Далеко уйти им не пришлось. Хоть мурза отогнал сородичей, но любопытство татарам тоже свойственно. Отчего ж хотя б издалека не посмотреть, как хозяин русскую красавицу уламывает, вона аж хрипит от удовольствия. Подкрались, глянули тайком и увидали, как он с горлом перерезанным да голым задом своему аллаху душу отдает.
У ордынцев нюх на след, что у собаки. Полверсты Наталья с Ванькой не успели пробежать, как настигла их погоня. Вновь ловить-вязать казачку с сыном нехристи не стали. Сбили с ног на всем скаку и принялись топтать копытами да сечь плетьми. Единственное, что