Елизавета Петровна. Наследница петровских времен. Константин Писаренко
считая дни до конца карантина. В эти две недели Александр Данилович и совершил то, что привело его через три месяца к опале – 25 мая (5 июня) обручил дочь Марию с проживавшим в княжеских апартаментах Петром Алексеевичем. Светлейший поспешил, чувствуя, что кто-то исподволь пытается сорвать помолвку. Посланник Густав Мардефельд, близкий к голштинскому герцогу, склонял царя выбрать невесту из прусского династического дома. Австрийский посол Амадей Рабутин, приятель князя, предупредил Меншикова, что венценосный жених скверно отзывается о будущей супруге. 18 (29) мая о неприязни к ней брата поведала цесарцу великая княжна Наталья Алексеевна. 21 мая (1 июня) об отвращении к Александре Александровне дипломату напрямик заявил уже сам отрок, добавив, что к Марии Александровне относится лучше.
И вот следствие. 23 мая (3 июня) А.И. Остерман заручился санкцией Верховного тайного совета на обручение Петра с Марией. Два дня спустя юная пара под присмотром Феофана Прокоповича торжественно обменялась кольцами. Как видим, рокировка сестер произошла буквально накануне обручения. Меншиков играл на опережение, опасаясь потерять поддержку Голицыных и направленных на это интриг голштинцев. В мае 1727 г. Александр Данилович окончательно уверился, что весенние хлопоты о правах Елизаветы организовали голштинцы, чтобы отвлечь всех, и прежде всего Меншикова, от своих подлинных планов – провозглашения Анны Петровны преемницей императрицы. Толстой же содействовал им во всем. Попытки воспрепятствовать помолвке светлейшей княжны с великим князем он приписал тоже козням Карла-Фридриха. Так что нет ничего удивительного в том, что супружеской чете по возвращении из Екатерингофа настоятельно порекомендовали уехать из России. И герцог с женой, не стерпев мощнейшего давления («доброхоты» стращали даже тюрьмой за измену), 25 июля (5 августа) 1727 г. отплыли из Петербурга в Киль, столицу Голштейн-Готторпа.
А что же Елизавета Петровна? Она целый месяц не предпринимала НИЧЕГО. Неужели смирилась?! Почти. Ей очень не хотелось действовать в ущерб Меншикову, вредить человеку, которого почитала и любила. Да и череда поражений давала о себе знать. В общем, принцесса затихла, впала в депрессию, внешне напоминавшую траур по жениху, Карлу-Августу, скончавшемуся 20 (31) мая 1727 г. Вокруг нее вновь засуетились иностранцы, предлагая замужество с иными немецкими принцами. Судя по дипломатическим отчетам, Елизавета не возражала. С тоски и вправду чуть не сделалась заштатной германской принцессой. «Выручил», похоже, Меншиков, обрушивший волну репрессий на тех, кого подозревал в нелояльности. В ссылку под видом служебных командировок прогнали А.П. Ганнибала, И.А. Черкасова, Ф.М. Санти, А.П. Волынского, П.П. Шафирова, В.Л. Долгорукова, П.И. Ягужинского… Светлейшего явно мучила неизвестность: кто же все-таки строил ему козни? Тандем Толстого с Карлом-Фридрихом и удовлетворял, и не удовлетворял князя. С отчаяния кары обрушивал на всех, попадавших под горячую руку. Данилыч и не заметил, как превратился в деспота в глазах многих. Недовольство