Елизавета Петровна. Наследница петровских времен. Константин Писаренко
Петр II, а при нем регентша – императрица Екатерина Алексеевна. Вариант компромиссный, зато вполне законный и, главное, приемлемый для обеих придворных партий – аристократической и разночинной. Лидер первой, Д.М. Голицын, выражал интересы преобразившегося в ходе реформ благородного сословия московского государства. Предводитель второй, А.Д. Меншиков, отстаивал чаяния прочих сановных чинов, возвысившихся из низов благодаря протекции Петра или приехавших служить новой родине из-за границы. Непримиримого антагонизма между ними не наблюдалось. И о ревизии кем-либо петровского курса на европеизацию речь вовсе не шла. Спорили больше о тактике, чем о стратегии. Отсутствие или наличие «голубых кровей» на соперничество, безусловно, влияло, но не в решающей степени.
Итак, ничто не предвещало конфликта после смерти Петра Великого. И тем не менее конфликт случился. Случился, разумеется, по вине партии более слабой – разночинной, чувствовавшей себя менее уверенно. Положение младшего партнера в правящей коалиции ее не очень устраивало. Хотелось твердой почвы под ногами – своего человека на императорском троне. Пока веские основания для того не появились, смиренно помалкивала. Но стоило им забрезжить на горизонте, отважно ринулась в бой. Что же произошло? Чья-то очень «светлая голова» придумала, как заставить сторонников Петра II проголосовать против Петра II. Причем, без всякого бряцания оружием. Прекрасно зная лично всех тех, кому предстояло выбирать нового императора, она детально рассчитала беспроигрышную комбинацию, которую и воплотили в жизнь П.А. Толстой, А.Д. Меншиков, П.И. Ягужинский и Феофан Прокопович в предутренние часы 28 января (8 февраля) 1725 г. на расширенном заседании Сената в императорском Зимнем дворце.
Квартет произвел имитацию завещания Петра Великого, убедив партию Голицына в существовании такового. Феофан Прокопович рассказал о беседе ряда лиц с Петром I перед Персидским походом, посвященной проблеме престолонаследия. Признался, что император видел преемником собственную супругу. Правоту духовной особы подтвердили названные им светские персоны, якобы бывшие на той встрече, в том числе и активный приверженец Петра II Г.И. Головкин. Естественно, канцлер солгал, к чему его склонил зять, П.И. Ягужинский. А чтобы Д.М. Голицын с товарищами не заподозрили подвоха, прежде А.Д. Меншиков с гвардии штаб-офицерами превратили заседание Сената в базар. Шумом, криками, бранью, оскорблениями разозлили и вывели оппонентов из себя. Так что, когда слово взял Феофан Прокопович, они, взвинченные, на нервах, адекватно воспринимать исповеди епископа и иже с ним не могли и, пораженные откровенностью Головкина, члена великокняжеской партии, капитулировали, после чего, во исполнение воли Петра, безропотно проголосовали в пользу Екатерины.
Потом, успокоившись, и Голицыны, и Долгоруковы, и Репнин вспомнили о родственных связях Головкина и догадались о мифичности тестамента Прокоповича. Однако, как говорится, поезд уже ушел. Императрицей стала вдова царя-реформатора. Вердикт Сената о том «аристократы» заверили