Хроники Беларутении. Микола Адам
человек другой эпохи, но компьютеров я боюсь, на машинке как-то безопасней.
– А вы пробовали когда-нибудь?
– Нет. Но и не испытываю большого желания.
– Почему именно литература, – спросила интеллигентного вида пожилая дама, – а, не например, музыка? С вашей фигурой и внешностью вы, несомненно, сделали бы блестящую карьеру на сцене. Да и на любой фабрике вам бы цены не было.
– Хороший вопрос, – задумалась Ева. – Понимаете, я никогда не представляла себя у станка, в какой-то специализированной одежде, хотя в приюте пришлось освоить не один станок, как нам говорили, на всякий случай, и я никогда не хотела работать на производстве. Почти все мои одноклассницы из приюта пополнили ряды фабричных работниц, одноклассники – исправительных колоний, с редкими исключениями… У меня был друг в приюте, Колюня, его и сейчас, кстати, все Колюней называют… Так вот, он много читал, очень много, заставил и меня полюбить книги. Часто мы вместе их читали, спрятавшись где-нибудь ото всех. Потом я стала писать сочинения школьные, странные, как говорили наши педагоги, а Колюня, прочтя мои опусы, посоветовал не забрасывать увлечения и продолжать писать. Так я и стала писательницей.
– А что стало с этим вашим Колюней? – поинтересовалась дама.
– Ничего, – улыбнулась Ева. – Жив-здоров. Мы учились вместе с ним на филологическом, потом он пошел в армию, потом служил контрактником, сейчас снова учится на филологическом.
– И у вас не было с ним романа? – вскочила смешная девушка с косичками как у Пеппи ДлинныйЧулок.
– К сожалению, не было.
– А вам хотелось?
– Думаю, да, потому что он удивительно интересный человек. Даже странно, что такого приют воспитал.
– Однако же и вы, Ева, из того же самого приюта, – заметила Элла Августовна.
– Если бы не Колюня, кто знает, кем бы и где бы я теперь была, – вздохнула Ева.
– Были варианты?
– Нет. Но если бы не постоянное присутствие Колюни, который был всегда рядом, как каменная стена, не знаю, что бы со мной было.
Поднялся компактного телосложения мужчина в тройке, с бородкой клинышком.
– Я представляю «Детективную газету», – сказал он. – Хотелось бы уточнить, почему именно жанр детектива вас заинтересовал больше всего в выборе творческой реализации, а не, скажем, любовный роман?
– Я не выбирала, – поправила челку Ева, сползшую на глаза. – Мои романы не детективы, если брать полное толкование жанра. В первую очередь, это как раз-таки романы о любви, а уже потом детективы или что-нибудь еще.
– Я хочу добавить, – вступил в беседу Аркадий Петрович, – что благодаря этому, то есть смешению жанров, произведения Евы и пользуются таким успехом. В них есть все, – на пальцах стал перечислять: – и мелодрама, и детектив, и триллер, и фантастика в какой-то мере, причем в каждом. Это не так-то просто, согласитесь, использовать в одном произведении кучу разных жанров.
– Спасибо, Аркадий Петрович, – поблагодарила Ева издателя за объяснения.
Молодой,