Хроники Беларутении. Микола Адам
удержать Колюню, веля девушке, чтобы та сняла туфлю и каблуком выколола глаза «мудаку». Колюня же «мудаком» себя не считал и поэтому обиделся. Разведя ноги в стороны (растяжка у Колюни была отменной, и на любой шпагат он садился не только на полу), словно змей, опустил на шеи удерживавших его. Парни отпустили руки Колюни и вцепились в его ноги, сдавливающие их шеи. Освободившимися руками Колюня столкнул обидчиков лбами и отпустил обмякшие тела, девушку прижал за горло к стене и, продолжая сдавливать, сплюнул кровь с разбитой губы и прохрипел:
– Ай-ай-ай, красавица, как нехорошо поступила!..
И без того большие глаза девушки испуганно вытаращились. Она хваталась руками за руки Колюни, уже задыхаясь. Колюня же очень хотел сделать последнее усилие, чтобы навсегда усыпить ее, но еще больше хотел попробовать на вкус ее губы, однако сдержал себя. Он ослабил хватку и отпустил руку. Девушка, громко кашляя и тяжело дыша, сползла по стенке на пол.
Колюня вышел на улицу, прихрамывая, закурил. Через несколько секунд из бара вынесли избитых им парней и бросили на тротуар. Их подобрала милиция. Колюня облегченно вздохнул: вечер удался.
Вернувшись в бар, первым делом он спросил, сколько сегодня задолжал, а получив ответ, отсчитал требуемую сумму.
Снова присоединившись к поэтам, которые тут же стали восхищенно вспоминать его подвиги и благодарить за восстановление справедливости, Колюня почему-то не удивился, увидев за столиком ту самую девушку, но поинтересовался, для приличия, что она здесь делает.
– Я их не знаю, – просипела она, еще не справляясь с голосом, – кроме одного. Я из-за него работу сегодня потеряла, он предложил возместить нанесенный мне ущерб…
– Таким образом? – кинул Колюня взгляд на разгром, где уже суетились уборщицы.
– Я не знала, что все так обернется. Мне очень неловко…
– Ты – легкомысленная пьяная дура, – выдал Колюня, сделав знак поэтам, что пора разливать. – Я не виню тебя по отношению ко мне. Но ты подумала, что было бы с тобой после… в обществе незнакомых?…
– Изнасилование? – неуверенно предположила девушка.
– Это в лучшем случае, – заметил Колюня.
– Мне они казались такими милыми, – улыбнулась девушка, – поначалу, – взглянув на нахмурившегося Колюню, поправилась она.
– Очень милыми, – иронично прохрипел Колюня, опорожнив очередной стаканчик с алкоголем. – Ладно, ребята, – встал из-за стола, – с вами хорошо, а мне тут уже что-то поднадоело. Ты со мной? – спросил вдруг у девушки.
– Да, – быстренько поднялась та и подошла к Колюне.
– Пока, – бросил он на ходу остающимся, но задержался у стойки бара, чтобы приобрести бутылку водки.
На улице, когда Колюня в сопровождении незнакомой девушки шагал по проспекту полуночного города, почти забывшего о недавней разнузданности природы, чьи следы оставались видны только в самых глухих и труднопроходимых районах, хлебая из «горлышка» водку