Золотая чума. Алексей Баскаков
Кот уже не раз сталкивался за время своего недолгого пребывания в этом краю. Те, кто когда-то загремел за решетку как предатели Родины, попадались здесь во множестве. А кое-кто до сих пор продолжал сидеть. На них-то никакие амнистии не распространялись – ни «бериевская», ни «хрущевская». Конечно, все они с пеной на губах кричали, что пострадали безвинно. А как же иначе? Покажите того зэка, который скажет, что сидит за дело? Его можно в музее выставлять.
– Павло мужик справный, – продолжал Старков. – Все машины здесь как часы работают. А какую он теплицу себе возле дома отгрохал? Шикарные огурцы растит всем на зависть.
– Странно…
– А что здесь странного? Что теплицу отгрохал? Как раз в этом ничего странного нет. Все очень даже закономерно. Ведь ты пораскинь мозгами – почему столько людей шли к немцу служить? От большой любви к фрицам, что ли? Или там от сильной нелюбви к Советам? Да, были и такие. Но большинство мыслило куда проще. Люди всегда и всюду свою выгоду ищут. Была советская власть – при ней устраивались, как могли и умели. Немцы пришли – и здесь свое место постарались найти. Не все были героями-партизанами. Да и партизаны тоже были разные. Одни поезда под откос пускали, другие немецкие продуктовые склады грабили. И жителей – тоже. Сидели себе в лесу и в небо плевали. Слышал, поговорка была в войну: чем дальше в лес, тем толще партизаны? А если об этих, кто под немца пошел… В сорок первом многие думали, что немец пришел надолго. И решили обустроить себе жизнь при новой власти. Просчитались. Ну, что ж, они и в лагере неплохо жили. Поскольку мужики работящие. Вышли – снова, как могут, устраиваются. Такова уж наша жизнь. Стой, ты куда? – спросил Геннадий Сергеевич, когда Кот вылез из машины и направился в сторону гаража.
– Помогу стекло поставить.
– Брось. Нам с тобой уже банька приготовлена.
Баня представляла собой внушительное сооружение из могучих лиственничных бревен. В предбаннике на широком дощатом столе стояли бутылки с водкой и пивом, блюда с жареной олениной, неизменной красной рыбой и прочими нехитрыми, но очень вкусными дарами колымской земли. Были тут и соленые огурцы, и даже свежие. Которых, кстати, в магаданских магазинах днем с огнем не найти.
– Ну что, пойдем, помашем веничками?
В голом виде Кот видел начальника впервые – и в очередной раз восхитился его мощным формам. На груди у Старкова синел портрет «отца народов» о котором десять лет назад с высокой трибуны объявили, что «оказался наш отец не отцом, а сукою». На боку виднелся шрам – явно от ножевого ранения.
Парились, как это принято за Уральскими горами, долго и истово. Под веником шефа Кот впал в блаженную расслабленность. Захотелось… Правильно, что может захотеться мужику после хорошей русской баньки?
Геннадий Сергеевич, казалось, угадал мысли Кота:
– Ладно, я пошел, а для тебя сейчас будет приятный сюрприз.
Дверь за ним закрылась – и тут же в парилку проникли две девушки. Одна была рыжая, высокая, с пышной грудью и длинными ногами. Другая – невысокая, черная и коренастая. Тело ее было смуглым и крепким. Слегка раскосые глаза напоминали