Спартанец. Александр Тутов
которые были вынуждены покинуть Спарту.
– Кучка богачей, взяв из законов Ликурга лишь то, что им выгодно, узурпировала власть в стране! Они не видят или не хотят видеть, что Спарта уже совсем не та, что она превращается в ни на что не влияющее мелкое государство и что спартанцев уважают только как наёмников. Так больше нельзя! – такие разговоры вели спартанцы-наёмники, мечтая когда-нибудь вернуться домой и всё изменить на родине в лучшую сторону. Но пока это были всего лишь разговоры. До времен Агиса, Клеомена и Набиса, тех, кто попытался реформировать Спарту, было еще несколько десятилетий.
Карфаген в эти дни с надеждой встречал прибывающие отряды наёмников. Военная фортуна совсем изменила пунийцам, римляне побеждали раз за разом. Недавно было проиграно очередное сражение, поставившее пунийцев на грань катастрофы.
Римские легионы уже маршировали по Африке.
Римский консул Марк совсем уверился в предстоящей победе, в захвате всего пунийского государства. Паника всё больше охватывала жителей гордого Карфагена. Они перестали верить своим вождям, которые проигрывали сражения на море и на суше одно за другим. А карфагенские полководцы, проиграв всё, теперь так осторожничали, что эту осторожность правильнее было сравнить с трусостью.
Вот в это тяжёлое время и прибыли наёмники в столицу пунийского царства.
– Эти пунийцы грозны только с виду! – сказал Георгий своим товарищам.
Ксантипп согласно кивнул. Спартанцы, неторопливо прогуливаясь, изучали город, смотрели по сторонам.
Неопрятные пунийские воины бестолково шлялись по городу, неумеренно пили, орали непристойные песни, задирали горожан, приставали к женщинам.
– Если бы у них был достойный командир, – громко произнёс Ксантипп, – то они не вели бы себя так!
– Как так? – его слова услышал здоровенный пышнобородый ливиец. Похоже командир какого-то отряда. Шёл он во главе разномастных вояк.
– Как стадо трусливых баранов, пытающихся с помощью наглости выдать себя за львов! – спокойно ответил Ксантипп.
– Слышали? – взревел после таких слов гигант-ливиец. – Он нас оскорбляет! – призвал он других наёмников на поддержку.
Вскоре около полусотни солдат, в основном ливийцев и пунийцев, окружили семнадцать спартанцев. Те были одни.
Их слуги и оруженосцы в этот момент находились в лагере.
Спартанцы, несмотря на значительное преимущество противника, сохраняли полное спокойствие. Их спокойствие несколько обескураживало. Сбивало с толку.
Но ливийский командир вознамерился во что бы то ни стало подраться, поэтому кипятился всё больше и больше.
– Эти эллинские ублюдки оскорбляют нас – честных воинов! – кричал он, винные пары всё больше вдохновляли его. – Мы должны дать им отведать наших кулаков! Бей их!
После этого он ринулся на спартанцев, увлекая за собой толпу гомонивших вояк. Драка началась около торговых рядов,