Русь неодолимая. Меж крестом и оберегом. Сергей Нуртазин
воинами. Опытный воевода отрезал Святославу путь к Новгороду. Древлянский князь с семьей и дружиной устремился к Угорским горам, надеялся укрыться в Чехии у родственников по матери или у угров, но воины Святополка настигли его у реки Опир и разгромили. В кровопролитном бою сложил голову Святослав и семеро его сыновей, а жена Парасковья бросилась со скалы, чтобы избежать надругательств. Князь Древлянской земли пал по вине старшего брата, как и его предшественник, Олег Святославович. Мало того, не без стараний приспешников Святополка, по Руси пополз слух, что в гибели Бориса и Глеба виновен князь новгородский. Ярослав понял, что медлить больше нельзя.
Глава пятая
…и была сеча у Любеча…
В начале осени войска Ярослава и Святополка встали друг против друга по берегам Днепра, неподалеку от малого города Любеча. Скорой битвы не случилось. Первым переправиться через полноводную реку никто не осмелился. Ведомо – перевоз дело трудное, да и удержать берег малым числом воинов до переправы основных сил нелегко, при таком раскладе и до поражения недалеко. Князья это сознавали, потому и осторожничали, ждали удобного случая, а больше льда, чтобы по нему добраться до противника. Стояли до самых заморозков, дождались, когда хмурая осень отжила последние денечки. Сколько бы еще простояли, неведомо, только в один из первых дней декабря-студня явился к Ярославу, от верных людей, доброхот из вражеского стана и молвил, что князь Святополк с боярами и вся его дружина предались пьянству и самое время ударить.
Переметчиком оказался Торопша. Из темницы его вызволил воевода Волчий Хвост. Побоялся Олег, что не выдержит дружинник пытки и выдаст его, а Святополк обвинит в измене, и тогда пощады не жди. Великий князь к братьям жалости не имеет, а уж воеводу и подавно не помилует, не посмотрит, что среди воинов уважаем и что с первых дней после смерти Владимира поддержал его. Торопша лишнего не сказал, твердил, что к гречанке Таисии заходил по старой памяти и по ее просьбе книгу у Предславы забирал, за это она ему коня дала попользоваться, так как своя лошадь захворала. Деваться некуда, по просьбе воеводы Хвоста Торопшу вернули в дружину, только не больно ему хотелось служить новому князю: в темнице люди Святополка немало над ним поизмывались, добывая признания, и он этого не забыл, потому и бежал ночной порой с вестью к Ярославу. Ярослав немедля собрал в своем шатре воевод и поведал о том, что услышал.
Старшой новгородских воев Константин, сын славного Добрыни, родович князя, кивал:
– Верно, второй день гуляют. Веселье их пьяное до нас доносится. Ныне воевода киевский, Волчий Хвост, охмелев, в челн садился, да на середину реки выплывал. Оттуда хулил нас и тебя, князь.
– Что рек воевода? – Ярослав вперил взгляд в новгородца.
Константин смутился:
– Совестно такое повторять.
Ярослав настоял:
– Говори!
Воевода опустил большую