Капкан на маршала. Станислав Рем
Геббельсу и Гиммлеру Гитлер тогда доказывал, что, мол, не хочет крови «толстяка Эрнста», что, мол, восхищается всем тем, что тот сделал для партии. Однако на самом деле и Геринг, и Геббельс, да и скорее всего и Гиммлер прекрасно понимали: в тот момент Гитлер просто трусил. Он боялся, что штурмовики предупредят его действия и первыми нанесут удар. И тогда найденный у него «расстрельный документ» станет самым веским аргументом для ликвидации фюрера. Сегодня никто не знает того, что произошло тогда. А он, Геринг, помнил, как Ади едва не скулил от страха, и если бы…
Да что тут вспоминать! Теперь нужно думать о будущем. О том будущем, которое он построит себе сам, без Адольфа.
Рейхсмаршал вновь закрыл глаза. Так легче думалось. И планировалось.
Старков прошёл к шифровальщикам, но у тех для него ничего не было. Впрочем, повод для волнений пока тоже отсутствовал. «Вернер» выходил на связь по необходимости, так было оговорено заранее. Случалось и раньше, что он дней по десять не тревожил эфир. Но именно сегодняшнее молчание по непонятной причине встревожило старика.
Глеб Иванович обвёл зал взглядом, задержал его на Галине.
Девушка сидела за своим столом. Глубоко склонившись над столешницей, в свете настольной лампы трудилась над текстом.
Вроде всё было как обычно. И здесь, и у него. Галя на месте. Ким отбыл к Баграмяну без происшествий. Наружного наблюдения за собой полковник не заметил, что говорило о том, что его диалоги с Костей и Фитиным остались в тайне. Всё в порядке. Но почему тогда там, внутри, свербит и давит? От чего такое нервное, странное ощущение тревоги?
Старков ещё раз бросил взгляд на девушку, та так и не подняла головы, была занята, открыл дверь, задумчиво-медленно покинул шифровальный отдел.
«Нет, – сказал сам себе Старков, выйдя в коридор, – так не годится. Ведёшь себя, словно кисейная барышня. Проснулся не с той ноги? Гнать нужно от себя негативные мысли. Они только мешают трезво оценивать обстановку, спокойно и логично рассуждать. Вся паника от таких вот глупостей. Хотя, с другой стороны, при чём тут – проснулся? Всё от Указа, будь он неладен. Покоя не даёт. Сто раз его анализировал и ничего не нашёл. Абсолютно ничего. Но ощущение опасности никак не желает исчезать. Хоть убейся! Будто на минное поле ступил».
– Приветствую, Глеб Иванович. – Старков обернулся на голос руководителя шифровального отдела – полковника Студнева. Тот вышел из своего кабинета с папкой документов в руках. – Новость слышал? Маршала Победы второй Звездой Героя отметили.
– Кого отметили? – сразу и не понял чекист.
– Жукова. – Студнев, придерживая папку под мышкой, похлопал себя по карманам. – У тебя, случаем, курева нет? Свои дома забыл.
Все знали, что у Старкова всегда можно разжиться папиросой. Сам тот, по причине болезни, не курил, но угощал с удовольствием.
– Жукова Георгия Константиновича. Наградили второй звездой. – Студнев взял протянутую папиросу,