Другая страна. Марик Лернер
мы приехали, каждого, кто записывался в ополчение, уверяли, что он находится здесь только по своей доброй воле и может, если пожелает, демобилизоваться, когда настанет время его отпуска. Теперь оказалось, что правительство передумало, считает ополченцев солдатами регулярной армии и рассматривает желание вернуться домой, как дезертирство. Так что на границе увольнительные документы иногда признавали, а иногда – нет. Но я проехал по израильскому паспорту, и вопросов не было.
– Слушай, – говорю, – а вот тебя не раздражает что я русский? Ты ж нас, должен сильно не любить.
– Я не люблю большевиков, даже если они переименовались в коммунистов, а русские очень разные, как и евреи.
А ты… У каждого нормального еврея есть бзик, на почве, как на евреев смотрят и что про них говорят. Вечно ему что-то кажется. Это потому, что он живет в окружении других народов и как бы они, в целом, не были благожелательно настроены, каждый народ лепит обобщенный образ еврея по своему подобию, а потом с негодованием отвергает собственное изображение. И еврей постоянно ждет подвоха, даже, где его нет.
Я тебя поздравляю – улыбнулся он. – Ты, теперь, наш собственный русский, проживающий в окружении одних сплошных евреев. И, время от времени, ты будешь себя чувствовать точно так же, как еврей среди русских. Ты советских евреев видел? Естественно видел, в своем Легионе. Сильно они отличались от русских по культуре и языку?
– Совсем не отличались…
– А скажи при них что-нибудь про жидов и отсиживающихся в Ташкенте, как отреагируют?
– Плохо…
– Вот и тебе, когда-нибудь, обязательно, кто-нибудь что-то неприятное скажет. Не надо переносить на всех, лучше сразу ему в морду, без разговоров. А большинство, очень скоро, и не вспомнит, кто ты там есть. Ты, главное, не учи окружающих, как им правильно жить. Тут каждый себя считает самым умным без чужих советов. Занимайся своими военными делами, а в политику не лезь. Вот представь себе, что в совершенно русской компании еврей начнет рассказывать как правильно себя вести и как обустроить Россию. Раздражает?
Я невольно кивнул.
– Вот именно. У каждого свои погремушки. У тебя стреляющие, а у этих как кого подсидеть. Вот и не лезь в это.
А хочешь по этому поводу анекдот?
Обычный киевский дворик, после революции, в нем стоит обычный киевский дом, в этом доме есть обычный киевский подъезд. И в этом подъезде, на третьем этаже в квартирах напротив жило две семьи. Первая обычная русская семья – папа рабочий, мама бухгалтер, и сын Мишка. Обычный киевский пацан, в меру хулиган, не отличник, но и не двоечник, гоняет собак, играет в футбол, бегает с другими мальчишками во дворе и т. д. А в квартире напротив жила хорошая еврейская семья. Папа – профессор, мама – доктор, и их дочка Сонечка. Умница, отличница, музыкальная школа, все что положено. И вот идет время, Мишка и Сонечка вместе ходят в школу, сидят за одной партой, растут и их детская дружба превращается во взрослую любовь. И, в конце концов,