Лето, в котором тебя любят. Игорь Гуревич
лет разница. И мы родили детей. А дети – внуков.
Но это уже другая история, начало которой там, где сидит наш дед у постели умирающего старшего сына, чтобы жили мы…
Слышите? Метроном: так-так, так-так. Отмеряет отпущенные сроки. И не прерывается род не вопреки, а благодаря любви тех, кто остался в наших легендах. И мы живем за себя и за них. Вечная память тебе, Абрам Гуревич!
…Так гласит легенда, так рассказывает мой папа.
…Моисей Семенович (а по-настоящему Шимонович) идет по дороге к семье. У него воспаленная грыжа, и он не может быстро идти.
Он зарос бородой. В руках у него палка. Он спит, где придется, но он никого ни о чем не просит. Он просто не умеет этого делать. Он только молится Богу перед заходом солнца и ничего не предпринимает в субботу.
У него кончились и деньги, и запасы. Он ест, что подадут. Вечерами он молится Богу, ничего не просит – только благодарит. И идет дальше.
И однажды вечером в мазанку (или как там это называлось), где ютились бабушка с единственным младшим сыном, выжившим после брюшного тифа вопреки прогнозу врача, – в этот, то ли сарай для лопат, то ли склад для зерна, которого не было, постучали.
Бабушка взяла керосинку, открыла дверь. На пороге стоял изможденный старик.
– Нам нечего вам подать, – сказала бабушка. – Разве что лепешку из жмыха и ковш воды. И у нас негде вас разместить.
Старик разомкнул спекшиеся губы и сказал:
– Рива, это я.
Так ли об этом гласит легенда? Но так видит мое сердце… Папа, прости, если оно видит не совсем точно. Бабушка, дедушка – простят. Ведь это наша память, правда?
Врач, который делал деду операцию, был поражен терпению и мужеству этого молчаливого пожилого человека.
Наркоза не было. И врач сказал:
– Дайте ему спирта, пусть выпьет.
– Я не пью, – ответил дед.
– Тогда не смотри.
Дед ничего не ответил и стал смотреть и покряхтывать.
– Ты бы матюгнулся, что ли, – сказал врач.
– Я не умею, – ответил дед.
Он не хотел хоть чем-нибудь мешать человеку, который делал свое дело. А когда врач закончил, дед сказал:
– Спасибо. – И все.
Это рассказывает папа, который слышал, как об этом говорил врач с моей бабушкой…
Прости меня, деда, что я не ответил на твое письмо.
Я помню. Лето… Гощу у бабушки. Мы с тобой идем гулять на детскую площадку…
Лето… Мы отдыхаем на речке Ирпень. Бабушка плывет на тот берег и обратно, а ты, не умея плавать, мечешься по берегу и машешь ей рукой, чтобы немедленно возвращалась. А потом ты делаешь мне кораблики из сосновой коры…
Лето… Я валяюсь на диване и швыряю под потолок диванную подушечку. Ты пришел с работы. Устал. Тебе уже много лет. Добрейший, интеллигентнейший человек! Ты всегда повязывал галстук, когда шел на свидание с женщиной. Ты не произнес за всю свою жизнь ни одного худого – не то, что матерного – слова! Любил читать