Погружение разрешаю. Валерий Федоров
поплыл нам навстречу, как бы показывая всем своим видом: «Убирайтесь-ка ребята отсюда подобру-поздорову!» Соотношение масс между «Тинро-2» и окунем было такое же, как между слоном и моськой, но по характеру рыбу, скорее, можно было сравнить с бойцовой собакой. Я нажал на спуск фотоаппарата. Мощная вспышка импульсной лампы не произвела на отважную рыбу никакого впечатления. Решимость окуня изгнать непрошеных гостей со своей территории внушала уважение, и я повторил свой маневр, обходя рыбу стороной.
Вскоре нам встретился еще один уступ, и опять около уступа оказался окунь, а чуть подальше – два морских налима. «Четыре: один» в пользу теории «эффекта рифа». С этой теорией был полный порядок, в отличие от теории апвеллинга на подводных горах. Оставалось проверить последнюю теорию: о понижении уровня океана в ледниковую эпоху. «Где же следы великого падения уровня океана? – думал я. – Где высокие обрывы древних берегов? Где древние пляжи?». Увы, я не находил их. Вдруг меня осенило: «А почему, собственно, уступы должны быть высокими? Ведь океанские волны могли срезать их. Известняк – не столь прочная порода, чтобы противостоять натиску штормовых волн. Небольшие уступчики, возле которых плавали окуни и налимы, – вот и всё, что осталось от некогда высокого вулканического острова. Да еще базальтовая гряда, которую видел Аронов. Базальт – порода прочная, и гряда устояла в схватке с океаном. Вот только бы её увидеть, эту гряду».
Чем дальше мы шли на восток, тем больше встречалось мне низких уступов и каменных плит. Верхушки их были словно спилены. «Постой, постой, – подумал я, – да ведь вся поверхность вершины подводной горы Дасия – это не что иное, как древняя абразионная платформа. Здесь разбивались валы прибоя, круша известняковые берега бывшего острова. В конце концов, волны, наступавшие на остров со всех сторон, сомкнулись вокруг базальтовой гряды, срезав известняковую вершину, словно пилой. Было это, видимо, тогда, когда уровень океана находился гораздо глубже современного, примерно на 120 м. Именно такой была глубина по нашему глубиномеру. Так и получилась из вулканического острова банка, то есть мелководная (относительно) плосковершинная подводная гора.
Между тем, я продолжал подсчеты рыб, встречавшихся на песке и возле уступов. Как только аппарат подходил к скале, пусть даже самой маленькой, сантиметров двадцать в высоту, около нее со стопроцентной вероятностью оказывалась какая-нибудь рыба – либо окунь, либо морской налим. А вот на открытых песчаных пространствах я встретил всего лишь двух окуней, да и то возле зарослей горгонарий. Рыбам явно нравилось возле укрытий. Очевидно, это была защитная реакция. В то же время сами окуни вели себя довольно агрессивно. Борис Выскребенцев рассказывал, что окуни принадлежат к оседлым рыбам, живущим на определенной территории и не пускающим на нее чужаков. Мои наблюдения полностью подтверждали его слова. Поведение такого типа имеет много аналогий на суше. Взять, например, тигра. Каждый тигр имеет свой охотничий