Чужие игрушки. Часть 2. Сергей Ермаков
не убежит от меня медсанбат, он же не бегает.
– Федор Петрович, вам бы все шутить, а дело серьезное.
– Возражала медсестра, но плечо свое Хромову подставила.
Они уже входили в блиндаж, когда раздались интервалом в несколько секунд один за другим еще три взрыва со стороны деревни. Хромов обернулся в сторону деревни:
– Все пять сюрпризов мои сработали. Не разгадали. Аккуратность это у немцев национальная черта, а фантазия, точно, не их конек. На то и был расчет.
В блиндаже, когда Хромов, постанывая сквозь зубы, натягивал свою гимнастерку, связист ему подал трубку:
– Комбат.
Хромов приложил трубку к уху:
– Товарищ двенадцатый докладывает тридцать второй. Вышли в расположение своей части. Захвачено три коробочки противника и около двенадцати языков. Уничтожено пять коробочек и около ста единиц противника. Наши потери четырнадцать убитых, вместе с подразделением шестого – двадцать один, двадцать два раненых, считая меня. В связи с открывшимися секретными обстоятельствами, настаиваю на личном докладе первому, до моей отправки в медсанбат.
– А мне доложить нельзя эти обстоятельства?
– Никак нет, товарищ двенадцатый. Доклад связан с обстоятельствами гибели шестого и его людей. Они оказались немецкими диверсантами.
– Ты рехнулся тридцать второй? Думай, что говоришь.
– Ни как нет, не рехнулся.
– Ты ранен тридцать второй?
– Так точно, ранение не тяжелое, но большая потеря крови.
– Все у тебя не как у людей. Жди, сейчас переговорю с первым.
Через несколько минут раздался зуммер телефона. Хромов взял трубку:
– Тридцать второй на связи.
– За тобой придет машина, тридцать второй. Жди.
Пока ждали машину Никитин поинтересовался у Хромова:
– Кого за себя думаете оставить товарищ лейтенант?
– Да, любого из командиров отделений. Пусть Белов остается. Он мужик разумный, толковый. Да, и еще, пока не забыл. Те трое, которых расстрелять вчера хотели, вели себя в бою достойно. Один погиб. Погиб пусть не как герой, но в бою, лицом к лицу с врагом. Второй ранен, значит искупил. Третий тоже вел себя достойно. Прошу всех троих представить к медалям.
Никитин сделал кислую мину:
– Не пропустят их наградных. Батальонный комиссар костьми ляжет, а не пропустит. Сами подумайте. Вчера расстрел, а сегодня медаль. Так что ли?
– А, вы, товарищ политрук, добейтесь, чтобы их наградили. А всех командиров четверок представить к Красной Звезде. И звание младших лейтенантов они точно заслужили. Хромов заметил недовольство на лице Никитина:
– А, вы не морщьтесь, товарищ политрук. Это ваша работа. Настоящая работа для политработника, а не для галочки.
Хромов вернулся из воспоминаний к действительности:
– Давай за наших ребят, Витя.
– Потом, проглотив водку, продолжил:
– Я тогда тоже думал, что бога за бороду ухватил. Школу диверсантов с подачи особиста тогда организовали. Помнишь его.
– Да,