Олимп. Дэн Симмонс
Хокенберри подбрасывает хвороста в огонь. Ветер яростно кружит золотые искры и уносит их к звездам. Над океаном раскинулась непроглядная тьма, в которой медленно ворочаются тучи. Пожалуй, перед рассветом грянет ливень. А жаль: мужчина полюбил ночевать прямо здесь, под открытым небом. Дорожный мешок под голову, накидка с капюшоном – вместо теплого одеяла, очень удобно!
– Да, но как Филоктет проник в Медленное Время? – спрашивает Манмут, поднимается и подходит к отколотому краю площадки, явно не страшась обрыва в сотню с лишним футов. – По-моему, такая возможность была только у Париса.
– Тебе виднее, – отвечает схолиаст. – Это ведь вы, моравеки, накачали героя нанотехнологиями, чтобы он одной левой управлялся с богами.
Европеец возвращается к костру, но не садится на камень, а продолжает стоять, вытянув ладони к огню, словно желая их согреть. «А может, он и правда греет, – размышляет про себя Хокенберри. – Они у него вроде бы органические».
– Кое-кто из героев – Диомед, например, – до сих пор сохранили в крови нанокластеры, отвечающие за эту функцию, впрыснутые когда-то Афиной или другими богами, – говорит Манмут. – Но ты прав: перед поединком эти клетки обновили одному Парису.
– А Филоктета здесь не было десять лет, – произносит ученый. – Так что вряд ли олимпийцы потрудились накачать его наномемами. Кстати, при этом ведь получается ускорение, а не торможение, верно?
– Верно, – подтверждает его догадку моравек. – Время назвали «Медленным» по ошибке. Тому, кто туда попадает, кажется, будто все вокруг застыло в тягучем янтаре, тогда как на самом деле именно путешественник наделяется сверхбыстрой реакцией и движением.
– А почему же он не сгорает? – удивляется Хокенберри, который без труда мог бы проследить за поединком Аполлона и брата Гектора. И проследил бы, окажись он в нужное время на месте. Боги прямо-таки напичкали его кровь и кости наномемами для сходных целей, к тому же бывший схолиаст не раз наблюдал, как олимпийцы готовили угодных им ахейцев или троянцев для битвы. – Из-за трения там… о воздух или… – Тут он беспомощно запинается, исчерпав познания в данной области.
Однако Манмут кивает, как будто услышав что-то разумное.
– Ускоренное тело, конечно, должно загореться – прежде всего из-за внутреннего перегрева, но специальные нанокластеры заботятся и об этом тоже. Организм окружает особая защитная оболочка.
– Как у Ахилла?
– Да.
– А не мог ли Парис погибнуть из-за сбоя нанотехнологии? – осеняет вдруг ученого.
– Вряд ли. – Моравек выбирает камень поменьше и снова садится. – С другой стороны, зачем Филоктету проливать кровь Приамида? Разве у него был мотив?
Хокенберри разводит руками.
– В книгах, не имеющих отношения к «Илиаде» Гомера, Париса убивает именно сын Пеанта. Из лука. Отравленной стрелой. Все сходится с рассказом Эноны. Если не ошибаюсь, во второй песни вещий слепец упоминает пророчество, согласно которому Троя падет лишь после того, как сын Пеанта вступит в сражение.
– Разве