Темная сторона Петербурга. Мария Артемьева
– это лучший друг и первый зам нашего шефа – некий антикварный спекулянт предложил приобрести старинный японский меч. По его словам – раритет музейного уровня.
Быков обрадовался. Дело в том, что год назад наш шеф, Юрий Константинович Кротов, женился на японке и с тех пор во всем проявлял чрезвычайный интерес к родине своей супруги. По делам он часто посещал Японию и с каждым разом все больше проникался самурайским духом.
Подарить шефу такое оружие – значит, понастоящему осчастливить его. Как раз вскоре намечалась годовщина свадьбы Кротова. Быков посовещался с коллегами, и все мы, сотрудники фирмы, согласились, что идея хорошая.
Быков созвонился со спекулянтом, тот быстро приехал, чтобы показать товар лицом. Смотрины проходили в офисе.
Не страдая по жизни от большой доверчивости, Быков предварительно отыскал человека, который мог бы выступить экспертом, потому что еще с советских времен занимался восстановлением и шлифовкой старинного холодного оружия. В своем роде он был специалистом уникальным.
Нам его представили без всякой помпезности: просто Саша.
Что-то азиатское было в лице этого Саши: скошенные широкие скулы, круглое лицо, тяжелые монголоидные веки, нависающие над блестящими черными глазами. Разве что нос беспечно выдавал в нем славянина – почти уплощенной азиатской формы переносица неожиданно перетекала во вполне рязанскую курносую бульбочку над узким, как лезвие, ртом. Одетый скромно, в шерстяной свитер грубой домашней вязки и затертые, залатанные джинсы, Саша явился на встречу загодя, но в ожидании барыги разговаривать ни с кем не стал. Он вообще предпочитал больше помалкивать, чем говорить.
– Вот, – сказал барыга, разворачивая серую льняную тряпицу. Внутри лежала полоска железа с заостренным концом. На первый взгляд ничем не примечательная.
– Что это? – поразился Бык. Он не ожидал, что ценное оружие будет выглядеть столь невзрачно. Мы все столпились у стола, разглядывая железяку.
– Вакидзаси. Меч самурайской чести. Каждый знатный воин Японии носил такой при себе – голову врагу отрезать, раненого соратника добить или, при неудачном раскладе, самому… обряд самоубийства совершить. Стопудово японская вещь, – сказал барыга. – Музейный вариант. Берите, не пожалеете!
– И откуда это у тебя?
– Долгая басня…
– А мы не торопимся, – пожал плечами Бык.
Саша вразвалочку подошел взглянуть. Пока барыга разливался соловьем, рассказывая, откуда и как попал к нему клинок, Саша все рассматривал потемнелую железку, все крутил ее в руках. Барыга от такой внимательности заметно нервничал, но на его красноречие это не влияло.
Скорее, наоборот.
По словам спекулянта, клинок долгое время валялся на кухне у какой-то старухи. Ее мать до революции работала в бутафорском цеху Императорского Михайловского театра. Оттуда и принесла домой клинок за какой-то надобностью.
– Повезло еще, что эта бабка ничего на помойку не выбрасывает. Хозяйственная… А клинок серьезный.
– В бутафории – серьезный? – переспросил Бык.
– Ну