Если враг не сдается. Михаил Нестеров
еще одна машина на подстраховке.
Бежевая «Нива», управляемая 26-летним Сулимом Цекаловым, не превышая скоростного режима, подъезжала к месту захвата. Точнее, к месту провала. Намного забегая вперед, Адлан Магомедов, сидевший на месте переднего пассажира, пытался поймать конец нити, рвануть ее на себя и узнать, откуда произошла утечка информации. Вот прямо сейчас, немедля! Нетерпение и жажда сиюминутного мщения раздули и без того широкие ноздри молодого чеченца. Давить – своих и чужих, своих – в первую очередь. Его мало интересовала реакция Шамиля Басаева на эти события, чувство собственного достоинства желчью растекалось по внутренностям; одна утечка родила другую.
Адлан, которому в январе исполнилось 23 года, не был готов умереть ни за веру, ни за Шамиля Басаева, ни за сложивших свои головы родных братьев, – и вообще он не был тем человеком, которого вдохновляют чужие подвиги, а лишь свои, и его задача – жить, жить и сжигать русских собак, где бы они ни находились. Ему было пятнадцать лет, когда он впервые взял в руки остро отточенный нож и перерезал горло пленному российскому солдату. Было бы ему тридцать или сорок в то время, он, может быть, и вернулся бы потом к мирной жизни. Война не родила его, она его воспитала, вскормила кровоточащей грудью. Материнское молоко и кровь до сей поры бурлили в его венах, смешанные переделанным под эту жуткую смесь сердцем. Два разнородных вещества – бинарный вариант – при соединении взрывались в груди, ядом вскипали при каждом ударе сердца, работавшем в режиме сепаратора.
Сепараторный мир Адлана Магомедова, внутренний и внешний. Если бы он сдал анализ своей крови, лаборанты сошли бы с ума: по всем признакам эта кровь принадлежала зверю.
Одна утечка родила другую. Но не больше – об этом говорил звериный инстинкт чеченца: его людей взяли – вон они, в зоне хорошей видимости, лежат мордами вниз, с заломленными за спину руками, – а за Адланом и его группой нет даже слежки. Еще все можно поправить и не допустить дальнейшей утечки информации.
«Нива» не превышала скоростного режима, установленного на этом участке дороги, однако гаишник, своей толстобрюхой фигурой занявший едва ли не всю первую полосу, энергичными жестами погонял водителей: «Быстрее! Быстрее! Не фига глазеть!» – мелькал в его руке жезл. И все же большинство машин, наоборот, сбавляли ход, водители и пассажиры не могли оторвать глаз от сцены захвата, главными действующими лицами в которой были здоровенные спецназовцы, точнее, не лицами, а масками – шапочками с прорезью для глаз, раскатывающимися до самого горла, мечтой любого чеченского снайпера; сколько таких укутанных в «шерсть» голов, считай, подсвеченных однодольных мишеней, они продырявили…
Магомедов сжимал в абсолютно сухих ладонях пистолет-пулемет «ПП-90М1», который в тульском КПБ прозвали «нашим ответом «Бизону», со шнековым магазином на 64 патрона «парабеллум». Небольшая, удобная и незаменимая вещь в ближнем бою, 64-зубая пила «дружба». Народов. Чеченского и русского.
И в Самарской области