Фамильная честь Вустеров. Радость поутру (сборник). Пелам Вудхаус
ты. Смотри, как все удачно складывается. Ты едешь гостить в Тотли. Там тебе представится множество великолепных возможностей незаметно похитить сливочник…
– Ни за что!
– …и отдать его мне, иначе я не получу от Тома чек на публикацию романа Помоны Грайндл. Настроение у него сквернейшее, и он мне откажет. А я вчера подписала с ней договор, согласилась на баснословный гонорар, причем половина суммы должна быть выплачена в виде аванса ровно через неделю. Так что в бой, мой мальчик. Не понимаю, зачем делать из мухи слона. Не о такой уж великой услуге просит тебя любимая тетка.
– Такую услугу я не могу оказать даже любимой тетке. Я и в мыслях не допускаю…
– Допускаешь, мой птенчик, еще как допускаешь, а если нет – сам знаешь, что тебя ждет. – Она многозначительно помолчала. – Вы следите за развитием моей мысли, Ватсон?
Я был просто убит. Слишком прозрачным оказался ее намек. Не в первый раз она давала мне почувствовать, что под стальной перчаткой у нее бархатная рука – то есть именно наоборот.
Моя жестокосердная тетушка владеет могучим оружием, которое постоянно держит над моей головой, как меч над головой этого… как его? – черт, забыл имя того бедолаги, Дживс знает, – и вынуждает меня подчиняться своей воле: это оружие – угроза отлучить меня от своего стола и, соответственно, от деликатесов Анатоля. Нелегко забыть то время, когда она на целый месяц закрыла передо мной двери своего дома, да еще в самый разгар сезона охоты на фазанов, из которых этот чародей творит нечто волшебное.
Я предпринял еще одну попытку урезонить тетушку:
– Ради Бога, зачем дяде Тому эта кошмарная корова? На нее смотреть противно. Ему без нее будет гораздо лучше.
– Он так не считает. И довольно об этом. Сделай для меня это пустячное одолжение, иначе гости за моим столом начнут спрашивать: «А что это мы совсем перестали встречать у вас Берти Вустера?» Кстати, какой восхитительный обед приготовил вчера Анатоль! Ему поистине нет равных. Не удивляюсь, что ты такой поклонник его стряпни. «Она буквально тает во рту» – это твое выражение.
Я сурово посмотрел на нее.
– Тетя Далия, это что – шантаж?
– Конечно, ты разве сомневался? – И она унеслась прочь.
Я снова опустился на стул и принялся задумчиво жевать остывший бекон.
Вошел Дживс.
– Чемоданы уложены, сэр.
– Хорошо, Дживс, – вздохнул я. – Едем.
– Всю свою жизнь, Дживс, – сказал я, прервав молчание, которое длилось восемьдесят семь миль, – всю свою жизнь я попадаю в самые абсурдные передряги, но такого сумасшедшего дома, как нынче, я и представить себе не мог.
Мы катили в моем добром старом спортивном автомобиле, приближаясь к Тотли-Тауэрсу: я за рулем, Дживс рядом, чемоданы сзади на откидном сиденье. Мы тронулись в путь в половине двенадцатого, и сейчас солнце сияло особенно весело на ясном предвечернем небе. Был погожий благодатный денек, уже по-осеннему свежий и приятно бодрящий, при других обстоятельствах я бы без умолку болтал, приветственно махал встречным