Слово о Вере Алексеевне Зашихиной. О великой народной целительнице Русского Севера. Анастасия Полярная
сердце. И я чувствовал, что меня тянет к Вере Алексеевне.
В 2004 году я ушёл из органов. Живу, устроился в гражданскую организацию. С другом поддерживаю отношения. На следующий год летом прошу его: «Олег, поедем опять в Белую Слуду». А жена в штыки восприняла Веру Алексеевну. «Ты опять поехал?» – говорит. Поехали. Подъезжаем к реке, а я уже не чувствую того тепла, как тогда, когда мы впервые к этой реке подъехали. Так хорошо тогда было…
Приехали в Середовину, зашли в дом с Олегом. Она меня так же перекрестила, снова полечила и опять отдала продукты.
Как домой приезжаю – ясная мысль: внутренний процесс идёт. Я держался десять дней, не пил таблеток. Через десять дней – опять то же: испуг, ужас… И снова – таблетки. И параллельно хожу в больницу.
Поехали в третий раз. Это было в промежутке с четвёртого по десятый год. Приезжаем. Народу много. Люди собираются. Люди разные. Все свечи несут. В очереди и внук Веры Алексеевны сидит. Он пятерых человек всегда впереди себя пропускал. Пока сидим, разные разговоры ведутся. Интересно так. Спрашивает один: «Скажите, она помогает? То ли верить, то ли нет, народ?» «Конечно, помогает, – говорю. – Вы верьте, люди». И зашёл к ней…
Перед десятым годом я позвонил внуку Веры Алексеевны Алексею, с которым однажды познакомился в очереди. Он говорит: «Бабушка Вера больна. Не принимает». У меня всё упало: «Как же так?» Через какое-то время опять созвонились. «Можно приехать в индивидуальном порядке?» – спрашиваю. «Приезжай», – говорит.
Поехали мы по весне. Я взял с собой в этот раз сына. Вера Алексеевна принимала уже в жилом доме. Было ей тяжело. Подошла наша очередь. Заходим. Она спрашивает: «Кто?». – Отвечаю: «Сын». – «Что с ним?». Сын стал перечислять недуги: «Рука болит, то, сё…» и назвал астму. Вера Алексеевна говорит: «Это не астма». Сынка ушёл, а она свечи жжёт и говорит: «Бесштанные пришли».
Я не понял тогда её этой фразы и долго думал над нею. И уехал с этими мыслями.
И только дома меня осенило: открылся смысл её изречения. Оно означало: «Это черти пришли». А потом оказалось, что она просто заболела. А у меня болезнь обострилась до крайности. Звоню Вере Алексеевне; мне говорят, что она в больнице.
В этот период на нашу семью все беды разом обрушились: дочку увозят в Санкт-Петербург на операцию, а у меня галлюцинации начинаются. Смотрю на людей и вижу, будто у них рога появляются. В то время (с 2004 года) я начал ходить в церковь и потихоньку постигал азы Православия.
Чувствую, приходит какой-то кризис, конец, всё… Я Олега «заряжаю»: «Поехали!» Он говорит: «Я не поеду: скользко». Уговорил всё же. Поехали. Приезжаем. Вера Алексеевна Олега приняла, меня принимает. Крест наложила мне на лицо и между ног. «Что это было?» – спрашиваю. – «А у тебя петля была и на шее, и там. Тебя отравили». И благословила меня на прощанье.
Домой приехал. Как раз приближалась Пасха. Дочка на операции. Я дома один. Перед Пасхой купил для жены кулончик с образом Божьей Матери. Положил этот кулончик на полочку перед другими иконами и три дня не наблюдал за ним: