Россыпи звёзд. Стихи и переводы. Павел Алешин

      Волны спокойные

      ночью не спят.

      И своим трепетом

      волны вполголоса,

      волны спокойные,

      с ней говорят:

      Все настоящее никогда не кончается:

      не кончается: пребывает,

      пре-бывает…

      Уходит из моря ночь —

      и вновь перед рассветом

      звёзды ладоней твоих погружаются в синюю бездну.

      Воздух – ласковое море,

      листья – рыбки золотые.

      Ветер, сам с собою споря,

      песни им поёт простые.

      Вслед за ним они несутся —

      чешуёю золотою

      шелестят, блестят, смеются

      нежной, тихой теплотою.

      Вот такая осень, Соня!

      Слышишь песни? Видишь блики? —

      На твоей они ладони,

      ты лови, лови их лики.

      Иногда нужно просто поднять глаза и посмотреть на падающий с неба снег.

      Он просто падает и не печалится,

      радуясь каждому прикосновенью – к чему? – не важно:

      столько разных прикосновений! каждое – нежно, каждое – важно.

      Посмотри, как он падает, радостный и спокойный.

      И на губы твои – подними только глаза свои – он тоже тогда упадёт:

      несколько – две, а, может быть, девять – снежинок.

      Вот – на губах твоих – снег.

      Беспощадно – так было, так есть и так будет —

      я смотрю не на мир, а в себя.

      Всех защитных давно я лишился орудий,

      и последнее – нежность – я отдал, любя.

      Ничего, проживу – как-нибудь – беззащитным:

      жили же павшие в бездну! – и я проживу…

      Сколько было их, будет – камней монолитных,

      лёгких бабочек, окровавленных – в снег – наяву.

      Я люблю эту зиму – мне дышится вольно,

      осязательно: кажется, воздух обрёл —

      этот снежный, прозрачный – и тело, и волю,

      и со мной по бульвару в обнимку пошёл.

      Мы идём, одинокие, трепетно, вместе.

      Белый светит нам свет фонарей.

      Ты и я, этот воздух, мы – в нежности, в песне,

      в песне пьяной, хорошей моей.

      До свидания!

      Так неловко забыть попрощаться.

      Говорит ли во мне земляничное Божоле?

      Говорит ли безбрежно?

      Ах, как хочется – навсегда – беззаветным остаться,

      музыкантом последним и нежным,

      на заснувшем в морях корабле.

      У всего своя зима, родная.

      У меня. И у тебя. У нас.

      Белизна печалится, не зная,

      отчего печаль на этот раз.

      Но возрадуется золотое

      на лазурном, синем, голубом,

      и легко вдохнёшь тогда простое

      счастье свежести – живым вином.

      И,