Россыпи звёзд. Стихи и переводы. Павел Алешин
долго и безутешно. И плач мой был молитвой. Я молил богов, чтобы они превратили меня в ночное небо, на которое ты смотришь перед сном, чтобы я мог мириадами очей-звёзд смотреть на тебя. Я молил богов, чтобы они превратили меня в землю, по которой ты ходишь и на которую ты ложишься отдохнуть, когда устаешь во время прогулки, чтобы я мог чувствовать твои прикосновения. Я молил богов, чтобы они превратили меня в море, в котором ты купаешься каждый день, чтобы я мог всегда обнимать тебя так, как обнимают тебя его воды. Я молил богов, чтобы они превратили меня в лёгкий ветер, чтобы я мог всегда целовать тебя, так, как он целует тебя.
Эвридика улыбнулась Орфею, и они вновь замолчали, и вновь молча, полные счастья, глядели они друг на друга, потому что знали, что они больше никогда не расстанутся, ибо их окружала вечность.
Родосские стихи
I
Скажи, гречанка юная,
какие ночью видишь сны,
и солнцем ли озарены
они иль грустью тихой, лунною?
Скажи мне, теми ж мифами,
как в старину, твоя земля
живет теперь, богов деля,
как будто море воды – рифами?
О, небо, небо южное
мне не забыть твоих очей! —
так, верно, помнил Одиссей
Итаки берега жемчужные.
II
Та, что скрывает, Калипсо, – какое печальное имя!
Несправедливо оно!
Имя такое дано
той, что любовью своею спасает, хотя нелюбима…
Боги не ведают жалости, горе им мало знакомо,
неумолим Одиссей.
Кто ж посочувствует ей?
Только Гомер, сей слепец, не имеющий отчего дома.
III
Рождённый на рассвете мира, лучезарный,
из моря Родос вдруг жемчужиной возник.
И с неба молодого Гелиос янтарный
на остров обратил свой вездесущий лик.
И, полные любовью, горы потянулись,
объятия раскрыл приветливый залив,
и козы разбежались, лани встрепенулись,
и рощи разрослись задумчивых олив.
И лозы винограда, гроздьями чернея,
орнаментом сплелись черно-фигурных ваз.
И в тонких одеяньях дочери Нерея
запели песнь свою. Раздался моря глас.
И на закате солнца вечно нимфа Рода
супруга своего сияющего ждёт.
И Гелиос янтарный с нею до восхода
на ложе возлежит, вкушая сонный мёд.
IV
Прикрыв наготу утомлённого сердца,
блуждаю по берегу я одиноко.
Лишь солнца янтарное, вечное око
глядит на меня с любопытством младенца,
взлелеянного венценосною Эос.
Я долго по морю печали скитался,
сомнениями, как ветрами, гонимый.
По воле бессмертных я неумолимой
во власти стихии морской оставался.
Жалела меня только нежная Эос.
Душа