Тайны Таймбурга. Мария Фомальгаут
трудно – восстанавливать человека? А я знаю. Не понаслышке. Сначала нужно собирать по косточкам, по косточкам, а ведь половина моих современников вообще не знает, как должен выглядеть человек, соберут так, что мало не покажется. Косточки хрупкие, за них возьмешься – они рассыпаются в прах, их надо обработать специальным раствором, чтобы не рассыпались.
Но это только начало. Потом нужно по специальной программе восстановить лицо человека, узнать, как человек выглядел. А там уже из глины лепить, из глины, по косточкам, по косточкам, каждый изгиб, каждый штрих, каждую морщинку на лице…
Это всё обычно я делаю. На пару с Крепостной Стеной, у неё вообще здорово получается. А Часовая Башня в это время ищет историю человека. Часовая Башня в интернете вообще все, что хочешь найдет.
Там уже по истории посмотрим, во что человека одеть, кто в какие века жил, на кого тогу надеть, на кого доспехи, кому галстук повязать. Это Крепостная стена делает, вот где талант.
Вот теперь человек живой.
Ну, почти.
Теперь самое сложное осталось. Это уже моя работа будет. Там черточку, тут штришочек, тут красочкой, вырисовать глаза, чтобы смотрел, как живой…
А?
Нет.
Почему-то они у нас не выживают.
Сам не знаю, почему.
Может, что-то не так делаем.
Еще разберемся…
Посередке
Сегодня я нашел человека.
На шоссе.
То есть, не совсем на шоссе, на обочине. Я ехал на своем джипе… то есть, джип на самом деле не мой, ну, считайте, что мой… Не мой не в смысле не говорящий, ну, в этом смысле тоже, а…
…короче.
Я нашел человека.
На шоссе.
Я ехал на джипе, а он стоял на обочине.
Замахал рукой.
Я остановился, распахнул дверцу, мы обнялись, как старые друзья.
Хотя видели друг друга первый раз.
Человек оказался молодым парнем лет двадцати, он назвался Андреем. Раньше он учился на врача до того, как всё случилось…
…случилось что?
Поначалу я еще думал, что люди ушли.
Тогда.
В то утро.
Еще думал, что какие-то учения, или что там может быть, или… или… или…
Честно сказать, я и сейчас так думаю. Что это учения какие-нибудь или не знаю, что. Быть не может, чтобы на всей земле остались только мы двое, я и Андрей.
Всё ещё надеюсь, что встретим на обочине дороги еще кого-нибудь.
Никто не встречается.
Сегодня поссорились с Андреем.
Ну как поссорились… не порешили, как искать людей, или сидеть на месте, в доме в каком-нибудь и рассылать сигналы, или ездить по свету. Я говорил одно, Андрей – другое, да какая разница, кто что говорил, а потом Андрей ушел, вот так, хлопнул дверью, ушел в ночь, и сам не знаю, какого черта поперся за ним, орал что-то, что нельзя так, что надо держаться вместе, и сам не понимал, почему надо, но – надо…
В детстве мечтал, чтобы из города ушли все люди, и чтобы можно было ходить по магазинам и брать всё, что понравится.
А вот