Отчаянный побег. Трагическая повесть. Александр Александрович Теущаков
фамилия.
– Я. – Ответил Генка.
– Не я, а имя-отчество.
– Геннадий Семенович.
– Волков…
– Владимир Васильевич.
Так продолжалось, пока не прошла проверка и прапорщики подошли к дежурному майору Рубану для сверки данных. Выслушав, ДПНК поднялся на металлический мостик возле столовой и отдал приказ, чтобы до особого распоряжения никому из заключенных, в том числе надзорной службе, не расходиться.
Юрка Устюжанин подошел к прапорщику и миролюбиво спросил:
– Старшой, что случилось, почему ночью проверку устроили?
– Мы сами не знаем, ДПНК объявил общее построение осужденных, вот и стоим. Ждите, объявят.
Вдруг со стороны надзорной службы показались два офицера, сопровождаемые группой активистов. Впереди всех, словно глыба, широко шагая, спешил заместитель командира роты капитан Бражников, метко прозванный заключенными – «Шифоньером». Чуть отстав, шел майор режимной службы – Сомов. Они подошли к ДПНК Рубану и, что-то сказали ему на ухо. Он отдал распоряжение и стоявшие рядом прапорщики, согласно кивнув, пошли на площадку, где располагался седьмой отряд.
– Завхоз, позови Волкова, – потребовал прапорщик.
– Волчонок, иди сюда, тебя командир спрашивает – позвал завхоз.
– Что надо, старшой? – спросил осужденный Волков.
– Рубан тебя зовет, – и тихо, чтобы никто не услышал, добавил, – тебя сейчас в штаб поведут. «Цезарь» приехал.
Цезарем называли майора, начальника оперчасти колонии.
– Кузьма, – по-свойски обратился к прапорщику Волков, – что за понты, ты случаем не в курсе, почему нас собрали?
– Побег – прошептал прапорщик, – Волчонок, я тебе ничего не говорил.
Волкова увели в промышленную зону, где напротив надзорслужбы в трехэтажном здании располагался административный штаб и заводоуправление.
Осужденные стояли, курили, переговаривались, ежась от ночной прохлады. Только по истечении часа была дана команда, разойтись по корпусам и спать.
– Ну, заразы, – просипел Вася Хрипатый, – ни тебе извините, ни тебе прощай, да что хоть случилось? – обратился он к старшему лейтенанту, стоявшему недалеко. Тот пожал плечами и, молча пошел к вахте.
Рано утром Юрка Устюжанин разбудил Орлова и с тревогой в голосе сказал:
– Слышь, Ген, Серегу Соловья хлопнули.
– Да ладно, что гонишь-то, – но увидев беспокойство в его глазах, засыпал вопросами, – что в натуре, кто, когда?
– Да я тебе говорю, сам слышал от отрядного7. Серега ночью пошел на рывок, запретку и все полосы прошел. Знаешь в промке8 напротив столярки, на углу забора, где мы всегда перекиды принимаем – пытался он объяснить полусонному Орлову, – короче, за забором, около кленового садика, вышкарь9 завалил его.
– Наглушняк? – встревожился Генка.
– Ну да, говорят, между лопаток две пули всадил, вертухай облезлый, –
Отрядный – начальник отряда, офицер.
Промка – производственная зона.
Вышкарь – часовой.