Самое обыкновенное убийство. Где тебя настигнет смерть? (сборник). Фредрик Браун
я, – а через три часа похороны. Вставай живо.
Кинув ей халатик или что там у нее висело на стуле, я выбежал вон. Гарди не заставила себя ждать.
– Она в спальне! – бросил я, метнулся в ванную, открутил до отказа холодный кран. Брызгаться будет, пока ванна не наполнится, ну и плевать. Гарди уже сняла с мамы туфли и снимала чулки.
– Как она ухитрилась? Ты-то куда смотрел?
– Я ушел из дому в восемь утра, тут она и сбегала за бутылкой.
Я взял маму за плечи, Гарди – за ноги. Мы взвалили ее на кровать и стащили через голову платье.
– У нее другая комбинация есть? – спросил я.
– Есть, конечно. Думаешь, мы успеем привести ее в чувство?
– Не снимай тогда эту, черт с ней. Отведем ее в ванную прямо так.
Отведем, как же. Скорее отволочем. Самое трудное было посадить маму в ванну. Мы с Гарди тоже порядком промокли, но в конце концов преуспели.
– Держи ей голову, а я сварю кофе покрепче! – распорядился я.
– Открой у нее в комнате окно, чтобы проветрилось! – откликнулась Гарди.
– Открыто уже.
Я включил чайник, набил фильтр кофейника до отказа и снова побежал в ванную. Гарди умывала маму, повязав ей голову полотенцем. Та постанывала и пыталась увернуться от холодной воды. Руки-ноги у нее покрылись мурашками.
– Приходит уже в себя, но я прямо не знаю, Эдди, как мы за три часа…
– Даже меньше. Как очухается, помоги ей вылезти и вытри ее, а я побегу в аптеку. Есть какое-то средство… не знаю, как называется.
Я переоделся в сухие брюки и рубашку. Придется идти на похороны в будничном костюме, но тут уж ничего не поделаешь.
В ванной слышался мамин голос – она бубнила что-то невнятное, но не ругалась, не истерила. Может, и успеем еще.
Я залил кипяток в кофейник, поставил его на тихий огонь и помчался в аптеку Классена. Я его знал, верил, что болтать он не станет, и потому выложил все как есть.
– Есть хорошее средство, патентованное, – произнес он.
– И что-нибудь дыхание освежить, – попросил я. – Ей ведь с людьми общаться.
Короче, мы это сделали. Привели маму в чувство.
Похороны прошли достойно. С папой я уже попрощался и воспринимал их просто как необходимую церемонию, дань уважения его праху. Я сидел по одну руку от мамы, Гарди – по другую, дядя Эмброуз с другой стороны от меня.
После службы ко мне подошел Джейк, мастер из типографии.
– Ты ведь вернешься к нам, Эд?
– Разумеется.
– Можешь не спешить с выходом. Работы сейчас не так много.
– Мне надо кое-что сделать, Джейк. Ничего, если меня пару недель не будет?
– Выходи, когда хочешь, только не передумай. Без отца, конечно, будет уже не то, но начал ты хорошо и скоро получишь хорошую специальность. Мы тебя ждем.
– Я вернусь. Обязательно.
– В шкафчике Уолли остались кое-какие вещи. Прислать их или сам зайдешь?
– Зайду. Мне еще зарплату надо получить за три дня, с понедельника по среду. И папе причитается