Страж южного рубежа. Александр Забусов
с куреня за плетень. И народ отвесть в сторону от ближней станичной околицы.
Слегка побурчав, семейство покинуло родовое гнездо, присоединилось к любопытным, курившим и галдевшим неподалеку от ворот. Дело к обеду, уже и ожидать чуда устали. Когда вот она, ведьма! Станичники видели, как Лизавета вышла из куреня с подушкой, вытащенной из-под головы девицы, в руках. Пошла вокруг хаты, взбивая и теребя ее руками, она что-то тихо наговаривала себе под нос, слов разобрать никто так и не смог, как народ ни прислушивался. После обхода второго круга, из открытой двери дома стали выскакивать мелкие, лохматые существа, похожие на бесов, какими их представляют и по сей день обыватели. Не обращая внимания на собравшихся, существа выбегали через открытые ворота и скачками неслись в сторону околицы. Заголосила мать больной, загудели станичники. Елизавета направилась к воротам, подошла к атаману.
– Что ты голосишь? – устало кинула она безутешной матери, сунув ей подушку в руки. – Подушку сожжешь сама, хвороба уйдет полностью. А ты, атаман, жди сватов по осени, здорова твоя дочь.
Таких баек про бабку Лизавету Монзырев знал великое множество. О многом она и ему рассказывала, поэтому запредельному для разума майор не удивлялся.
– Все встали друг за другом, положили руку на плечо впереди стоящего организма и пошли след в след, – велел он, посмотрел на положение солнца на небосводе, сделал поправку направления. – Двинулись.
Неспешно, стараясь не терять направление – шли. Со стороны могло показаться, что поводырь ведет слепцов. По мере движения Монзырев стал шептать слова молитвы:
«Отче наш, иже еси на небеси, да святится имя твое, да будет воля твоя…»
Эти слова он знал хорошо. Это была единственная молитва, которую он выучил, которую в детские годы вдолбила ему прабабка:
«От всех напастей поможет, внучек. Запомни ее накрепко», – прорезался в голове скрипучий голос бабки Лизаветы.
Не отвлекаясь от маршрута, Монзырев заметил появившуюся впереди поляну. Деревья перед ней выглядели уродливо. Стволы были непрямые, выгнутые в разные стороны, некоторые закручены практически в узлы. Вспомнилось название всего этого безобразия:
– Место силы.
Перед взглядом Монзырева предстала прозрачная пленка, будто какой-то извращенец вытянул ее из тонкой резины, через которую в легком мареве едва проглядывался веселенький пейзаж с противоположной – стороны, мало того, на пейзаже казалось струится радуга, как после дождя, так бывает, когда смотришь на свет через мыльный пузырь.
«Чудны дела твои, Господи!»
Толик в раздумье стоял на месте, качал информацию из визуальных источников, когда рука Горбыля слегка сдавила плечо. Требовалось сделать шагов пять, и все прояснится. Вдруг пленка напряглась с противоположной стороны. Перед Анатолием неожиданно, словно из ниоткуда, предстал человек в маскарадном костюме, стилизованном под одежду времен царя Гороха. Судя по всему, для него такая встреча тоже составляла полную – неожиданность, это было видно по шальному