Ледяная дорога в Миктлан. Городская повесть-фэнтези. Василий Карасев
просто пришло время и усилия Мерка по приручению маленького белого грызуна стали приносить первые результаты, но мышь посеменила по старинному ковру и неожиданно забралась по штанине молодому человеку на колено. Он приоткрыл один глаз и, стараясь не шевелиться и не спугнуть свою нечаянную гостью, просто улыбнулся. Но улыбка все же напугала маленького зверька, он развернулся, соскользнул со штанины и стремительно полетел вниз на пол. Но, упав, не убежал. Лишь недовольно повел мордочкой и отправился по более привычному маршруту – на стол с книгами и мелкими орешками кешью, выросшими на далеком Малабарском берегу.
«Нужно будет сходить в библиотеку», – подумал Мерк, наблюдая за мышкой, суетливо выискивающей остатки кешью среди больших толстых книг. – «Интернет интернетом, а старые добрые книги еще не все перекочевали из реального мира в выдуманный». Но это, пожалуй, следует сделать завтра. После встречи с заказчиком. Как все—таки хорошо, что в доме нет телефона! Ни в доме, ни в кармане, нигде… Почтовые голуби сегодня куда надежнее слов, сказанных в пустоту, никто не обратит на них внимания…. Глаза Мерка снова закрылись, и он все—таки задремал под уютный шепот дождя.
После грозы город повеселел. Он стал похож на мальчишку, которого окатили на Ивана Купала. По тротуарам текли ручьи, заставляя прохожих прыгать с одного незатопленного островка на другой, автомобили поднимали тучи брызг, форсируя лужи, а жители домов открывали окна, впуская свежий воздух в душные от летней жары квартиры. Мерк прыгал вместе с остальными. Это сандалии Гермеса могли переносить того по воздуху, да еще и со скоростью мысли. В отличие от греческого бога, Мерк покупал свою обувь в обычном магазине. Оттого уже на третьей луже его сандалии зачерпнули кормой воды, и как он ни старался, изображая городской подвид кенгуру, продолжали черпать и дальше.
Мерк пересек широкую улицу, опасливо поглядывая по сторонам, и невольно залюбовался попавшейся навстречу девушкой. Держа туфли в руках, она шла босая по лужам и весело улыбалась. Прошедшей грозе и падающему за дома вечернему солнцу. Отряхивающимся от капель деревьям и смешным кузнечикам—прохожим. Распахнутым окнам и нарисованному на стекле булочной румяному хлебопеку. Улыбнулась и Мерку.
Он счел это хорошим знаком.
Хороший знак порою важнее амулетов.
Во дворе, где жила девушка господина Копилкина и ее полусумасшедший дед, ничего не изменилось. Даже Хмырь сидел в той же позе на той же скамейке. Будто и не уходил никуда, а, впрочем, может, и действительно не уходил. Хмыри обожают дождь и влажность. Мячик солнца еще не долетел до горизонта, но час—полтора, и город медленно утонет в летней лунной ночи. В отличие от Огневушки и большинства других нелюдей, Хмырь устроился в городе по-царски. Имел человеческие документы, работу, маленькую однокомнатную квартирку на первом этаже хрущебы и даже личный автомобиль – подобранный на свалке горбатый «Запорожец». Ездил