Пионеры воздушных конвоев. Малоизвестные страницы войны. Григорий Киселев
штурманским расчетам должен быть виден город. По всей вероятности, немцы стали всерьёз заниматься светомаскировкой.
Я увидел, как ведущий подал сигнал. Я доложил командиру:
– Выходим на боевой курс. Курс – сто тридцать, идем со снижением. До цели десять минут.
– Ну, смотри, «Сусанин»! – проговорил командир. – Куда привел, что бомбим – все в твоих руках. Работай внимательно.
Вдруг, как только самолеты легли на боевой курс, небо взорвалось светом. С земли ударили столбы прожекторов, которых становилось все больше и больше. Они шарили по небу, разыскивая наши бомбардировщики.
Но всего этого я уже не замечал. Я выходил на цель. Ведь штурманов ещё на курсантской скамье учат, что выход на цель и есть момент истины. Только от него, штурмана, зависит результат полета. Я мельком взглянул в прицел бомбометания, но ничего не увидел, в окуляре – тёмная ночь, цель не видна, взглянул на курс – стрелка четко стояла на сто тридцать градусов, да я и не сомневался в этом. Взял в руки секундомер, стал считать:
– Десять, девять, восемь… три, два, один… первая пошла! – крикнул я и нажал кнопку сброса.
Машину подбросило вверх, а я продолжал считать:
– Три, два, один… вторая пошла! – Кнопка сброса отправила вторую бомбу в цель.
– Три, два, один…третья пошла!
Самолет, как живое существо, облегченно запел моторами и с набором высоты пошел на разворот, чтобы лечь на обратный курс. И только сейчас с удивлением для себя я обнаружил, что небо передо мной испещрено прожекторными лучами. В процессе боевой работы я не замечал всего, что творилось вокруг. Внезапно увиденная и осознанная картина ошеломила меня.
Неба не было. Окружавший нас непроницаемый мрак разрывали смертельные нити огненной паутины. Лучи вражеских прожекторов вспарывали ночной небосвод. Они метались из стороны в сторону, отыскивая наши самолеты, и не дай бог! – зацепить любую из них. В ослепительно-ярких синевато-фиолетовых лучах на чернильно-чёрном фоне вспыхивали белоснежные купола разрывов зенитных снарядов.
Позади, внизу в кромешной тьме яркими очагами пламенели последствия бомбардировки. А вокруг и впереди черная мгла, рассеченная прожекторными лучами, пугающая своей непредсказуемостью.
Вдруг впереди слева я увидел, как в луч прожектора попал краснозвёздный Ил-4. Было видно, как он маневром стремится выскочить из этого проклятого луча, но тот цепко держал свою жертву, к нему подключались все новые и новые пучки света.
Бомбардировщик оказался в центре смертельных линий. Казалось, что всё стреляющее с земли, направило жерла своих орудий в сторону этого мечущегося в прожекторных лучах самолета. Лучи прожекторов вокруг него стали молочно-белыми от разрывов зенитных снарядов. Но вот среди этой белизны показался черный след, который с каждой секундой становился все гуще. Это было попадание. Сбитая машина падала, сопровождаемая лучами, продолжая гореть. Мы понимали: шансов на спасение у экипажа нет, под крылом глубокий вражеский тыл.
– Командир,